Русская былина У Владимера князя был поцестён пир. Да все на пиру напивалисе, Да все на цесном наедалисе: Да все на пиру приросхвастались: Да иной хвастат золотой казной, Как иной хвастат молодой жоной, Как иной хвастат конём ежжалым е, Как иной хвастат быком кормлёным е. И сидят как два Петра Петровиця, Они не пьют, не едят, ницём не хвастают. Говорят как им как товарышши: – Уш вы ой еси, два брателка! Не пьитё, не едите, ницём не хвастаете. – Уш мы цем же будем хвастати? Ишша нету у нас золотой казны, Ишша нету у нас молодой жоны, Ишша нету у нас быка кормленого, Ишша нету у нас коня ежжалого,– Только есь у нас ёдна сёстриця, Ишша та же Еленушка Петровна свет; Как нихто не видал в едной рубашецьки, А в едной рубашецьки, без поеса, А в единых цюлоциков, без чоботов Подскоцил Олешецька Поповиць сын.
– Уш вы ой еси, два брателка! Вы не хвастайте своей сестрицей А и той жа Еленушкой Петровною: Я видал вашу веть сестрицю А в единой рубашецьки, без поеса, А в единых цюлоциков, без чоботов; Вы поди тко веть домой же веть, Закатайте ком да снегу белого, Уш вы киньте в окошецько в кошевьцято Со востосьнею да со стороноцьку. Ишша тут братьцям за беду стало А и за ту круцинушку великою. Собирались тут со беседушки, А идут они к своему двору, Закатали ком да снегу белого А кидали в окошецько в кошевьцято. Выходила тут ихня сёстриця, Ишша та же Еленушка Петровна веть, Она в единой рубашецьки, без пояса, А в единых цюлоциков, без чоботов. Ишша тут ей братьця розсердилисе, Ишша тут они розгневилисе: – Уш ты ой еси, наша сёстриця, А и ты жа, Елена Петровная!
И хотят рубить да ёйну голову. Ишша тут им сёстриця поклониласе, Ишша тут она покориласе: – Уш вы ой еси, два брателка, Два Петра веть вы да два Петровиця! Не рубите тко да буйной головы, Уш вы дайте строку на малой цяс А сходить Елены ко божьей церькви Ишше богу ей помолитисе, А с подружецьками ей роспроститисе. Они тут были веть послушливы. А послушливы, розговорциты, А дают веть строку на малой цяс, А сходить Елены ко божьей церькви А и богу ей помолитисе, А с подружецьками роспроститисе. А как пошла Елена ко божьей церькви Она богу тут помолитисе, А с подружецьками роспроститисе.
Она стоит да тут богу молитьсе: А слезами она да умываитьсе А горем она поттираитьсе. Подскоцил Олёшецька Поповиць сын, Науцят Еленушку Петровную: – Ты просись у братей во цисто поле, Щобы срубили там твою да буйну голову. А приходит Елена от божьей церькви.
Ишша братья у ей да россердилисе, Ишша тут они розгневилисе; А хотят рубить буйну голову. Ишша тут Елена возмолиласе.
Ишша тут она покориласе: – Уш вы ой еси, вы два брателка, Два Петра да вы два Петровиця! Не секите моей да буйной головы, Уш вы дайте строку на малой цяс, Вы ссеките мою да буйну голову А во далеци да во цистом поли. Как у ей братья были послушливы Как у ей были розговорциты; Повезли Елену во цисто поле. Они там хотят срубить да буйну голову.
Ишша тут Елена возмолиласе, Ишша тут она покорыласе: – Уш вы ой еси, два брателка, Два Петра веть вы да два Петровиця! Вы рубите мою да буйну голову А на той на плахи на липовой. И как у ей братьци были послушливы А послушливы, розговорциты; Закопали Елену в землю по поесу, Они поехали за плахой за липовой. Подскоцил Олёшецька Поповиць сын, Ишша выкопал тут Еленушку. Да уехали они к божьей церькви, Да веньцями они повеньцялисе, Да перснями они поминялисе.
А приехали как два брателка, Два Петра веть их да два Петровиця,– Ишше тут Елены только место знать. Ишше тут они и заплакали: – Уш ты ой еси, наша сестриця, Ишша ты Еленушка Петровна веть! Ишша мы тибя дак много слушали, Ишша ты нас дак не послушала. В былинах существуют как бы два образа Алеши Поповича. В одних случаях он богатырь, побивающий Тугарина, крестный брат Ильи Муромца и Добрыни Никитича, совершающий вместе с ними целый ряд героических подвигов. А в других – бабий прелестник, пытающийся обманом жениться на жене Добрыни Никитича или же, как в данной былине, оговаривающий сестру Петровичей.
Считается, что подобное «снижение» образа Алеши Поповича, определенная «дегероизация» его произошла далеко неслучайно. Это прямое следствие антиклерикальных настроений народных масс в XVI XVII веках, коснувшихся былинного героя именно потому, что он по отчеству своему Попович – сын ростовского попа. Иное прочтение былинного сюжета об Алеше и сестре Петровичей предложено В. Я.
Проппом, считающим, что богатырь вовсе не оговаривает Елену, а с помощью оговора пытается ее спасти от тиранической власти братьев. «Алеша,– подчеркивает он,– совершающий воинские подвиги, и Алеша, добывающий себе невесту, жену, вырывающий ее из пасти не мифологического чудовища, а из пасти не менее страшных человеческих чудовищ, есть один и тот же Алеша – герой русского эпоса». Публикуемый текст записан А. Д. Григорьевым в 1900 году от выдающейся пинежской сказительницы Марии Дмитриевны Кривополеновой, которую в 1915 году вновь «откроет» О.
Э. Озаровская, привезет ее в Петербург и Москву, где начнутся знаменитые выступления «вещей старушки» 1915 1917 и 1920 годов. Научная ценность записи, как и других записей А.
Д. Григорьева, состоит еще в том, что он первым применил так называемую фонетическую фиксацию фольклорного текста, довольно трудную для чтения, но с максимально возможной точностью передающую реальное звучание былин. Текст публикуется по первоисточнику: Григорьев А.
Д. Архангельские былины.
С Пб., 1901, т.1, №82 (118). В. И. Калугин