«Чем отличается русский человек от иностранца» (эссе по отрывку из «Мёртвых душ» Гоголя) По мнению Гоголя, русский человек, в отличие от иностранцев, многогранен: одна сторона у него приготовлена для банкетов и официальных торжеств, другая – для простых вечеринок, ещё одна – для общения с высшими чинами… «Перечислить нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения» — утверждает Гоголь. Видя человека каждый день, в каком – то одном «обличии», невозможно уже представить его в каком либо другом, а увидев, поражаешься: до чего же огромна разница!!! Бывшая гроза своих подчинённых неведомым образом превращается в мелкую мошку перед грозным начальством. «Прошу посмотреть на него, когда он сидит среди своих подчинённых, — да просто от страха и слова не выговоришь! И он же, когда приближается к кабинету начальника, куропаткой такой спешит с бумагами под мышкой, что мочи нет».
Примеры такого «преображения» можно встретить не только у Гоголя: например у Толстого, в его романе «Война и мир», описывается генерал Тушин, храбрый с врагами в шенграбенском сражении и совершенно беззащитный и жалкий перед своим начальством. Я уверена, что Гоголь прав в том, что с разными людьми человек ведёт себя по-разному. На мой взгляд, человек обычно старается спрятать свою истинную сущность под маской, пытается сделать так, чтобы окружающие видели его именно так, как он хочет, но никак иначе. В итоге человек превращается в комедианта, уже не отличавшего своего истинного лица от маски. И получается так, что, в конце концов, не видя себя, люди теряются, исчезают в толпе, становятся серыми, скучными, неинтересными, с миллионом ярких масок, но с одним – единственным серым и скучным лицом… Но есть и другая сторона этой «игры масок»: иногда просто необходимо «спрятать» своё лицо от окружающих, например, на каком – нибудь особо важном приёме.
Я считаю, что Гоголь пытался нам сказать о том, что, кто бы ни стоял перед тобой, нужно относиться к нему прежде всего как к человеку, а не как, допустим, к своему начальнику или подчинённому. «Милосердие выше справедливости» — уверял Гоголь в своём рассказе об Акакии Акакиевиче, и был, я думаю, прав: относясь к человеку «по справедливости», мы прежде всего убеждаем себя, что «те люди, которые выше нас – Боги, те, кто ниже нас – никто». Самовольное разделение общества на такие составляющие представляется мне порогом, переступив который, человек превращается в безжалостного, но загнанного монстра, который пугается, если возникает недовольство «наверху», и крошит всё и вся «внизу» при первой же возможности.