«Мемуары» кардинала де Реца
Вторая часть (57)
Источник: Литература Западной Европы 17 века — здравомыслия рода Вентадуров, взялся теперь уже за меня, стараясь втолковать мне, что, памятуя о ненависти ко мне принца де Конде и об обещаниях, данных мной Королеве, я должен помешать Месьё присоединить свои войска к войскам герцога Немурского. Вот что я ответил ему на это или, точнее, вот что он записал под мою диктовку на своих дощечках [456], чтобы прочитать потом Королеве и Кардиналу:
«Я обещал не идти на соглашение с Принцем и объяснил, что не могу покинуть службу у Месьё, а стало быть, не могу не служить ему во всем, что он предпримет, дабы помешать возвращению г- на кардинала Мазарини. Вот что я сказал Королеве в присутствии Месьё, вот что я сказал Месьё в присутствии Королевы и вот чего я свято держусь. Граф де Фиеск каждый день заверяет герцога де Бриссака, что принц де Конде готов принять любые мои условия я выслушиваю его слова с надлежащим почтением, не давая, однако, никакого на них ответа. Месьё приказывает мне посоветовать ему, как лучше поступить, притом, что он решил никогда не соглашаться на возвращение Кардинала, я полагаю, совесть моя и честь обязывают меня ответить, что перевес бесспорно окажется на стороне Кардинала, если Месьё не соберет военные силы, достаточные, чтобы противостоять силам Кардинала и отвлечь те из них, которыми он теснит принца де Конде. Словом, я прошу вас передать Королеве, что я исполняю лишь то, о чем всегда ее предупреждал; она, без сомнения, помнит, как я неоднократно ей повторял: нет другого человека, который более меня сокрушался бы из- за несчастных обстоятельств, не только дозволяющих, но и повелевающих подданному говорить в таком тоне со своей. Государыней».
Источник: Литература Западной Европы 17 века — что стоит ей пожелать, и она сможет полновластно диктовать всем нам, и прежде всего мне, свою волю, и потому из расположения ко мне он стал гораздо откровеннее, чем прежде. «Этот негодяй, сказал он, имея в виду Мазарини, погубит все. Подумайте о себе, ибо он помышляет об одном как бы помешать вам стать кардиналом. Сказать вам более я не имею права». Вы вскоре увидите, что я был осведомлен об этом лучше, нежели тот, кто меня остерегал.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Я только что повторил президенту то, что в вашем присутствии говорил Данвилю. Но я должен признаться вам обоим в том, о чем при нем умолчал. Я совершенно растерян, ибо то, что я представил Данвилю как необходимость, хотя и в самом деле необходимо, однако весьма дурно, а в такое положение, по- моему, не попадал еще никто, кроме нас. Я размышлял над этим всю ночь, я воскресил в памяти историю Лиги, заговор гугенотов, мятеж принца Оранского [457], но ни в одном из этих дел не мог найти трудностей, равных тем, какие я встречаю на своем пути каждый час, да что я каждый миг». Тут он припомнил и подробно перечислил все, о чем вы уже читали на страницах этого сочинения, а я в ответ изложил ему свои мысли, которые вам также уже известны. Но поскольку трудно управлять ходом разговора, предмет которого сама неопределенность, Месьё, вместо того чтобы отвечать мне, отвечал самому себе, а тот, кто отвечает самому себе, обыкновенно этого не замечает и переливает из пустого в порожнее. Вот почему я уговорил Его Королевское Высочество позволить мне изложить на бумаге мое мнение о положении дел, испросив для этого не более часа. Сказать правду, я был не прочь воспользоваться этим предлогом, чтобы президент де Бельевр на всякий случай повторил ему то, что я сам твердил ему каждый раз, когда представлялась такая возможность. Месьё поймал меня на слове, вышел в галерею, где толпилось множество людей, а я, сев за стол в библиотеке, составил записку, которую вы сейчас прочитаете и оригинал которой у меня сохранился[ 458:]
«Я полагаю, что сейчас не время обсуждать то, как Ваше Королевское Высочество могли или должны были поступать до сих пор; я вообще уверен, что в делах важных вредно пережевывать прошлое (это был один из самых больших пороков Месьё), кроме тех случаев, когда нужно что- либо запомнить, да и тут к прошлому должно возвращаться лишь в той мере, в какой это может быть полезным в будущем. Пред Месьё четыре выхода: примириться с Королевой, а стало быть, с кардиналом Мазарини; войти в тесный союз с Принцем; создать в королевстве третью партию; и, наконец, оставаться в том же положении, что и ныне, то есть пытаться угодить и нашим и вашим: Королеве, не ссорясь при этом с Парламентом, который, фрондируя против Кардинала, действует с большой осторожностью в отношении королевской власти и по два раза на дню ставит палки в колеса принцу де Конде; принцу де Конде, присоединив свои войска к войскам герцога Немурского; Парламенту, произнося речи против Мазарини, но не используя, однако, власть, какую дает Месьё его рождение и любовь к нему парижан, чтобы заставить эту корпорацию пойти далее, нежели она сама того хочет.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — примириться с Кардиналом Ваше Королевское Высочество навсегда отказались обсуждать, полагая, что он несовместен ни с честью Вашей, ни с Вашей безопасностью. Второй заключить безусловный союз с принцем де Конде был также Вами отвергнут, ибо Месьё не пожелал допустить даже мысли, что он может самому себе посоветовать (таковы были собственные слова Вашего Королевского Высочества) отвернуться от Парламента и тем самым поставить себя в совершенную зависимость от милости принца де Конде и прихотей г- на де Ларошфуко. Третий выход создать в королевстве третью партию был отринут Вашим Королевским Высочеством, во- первых, потому что следствия его могут быть слишком пагубны для монархии, во- вторых, потому что успеть в этом деле можно лишь в том случае, если принудить Парламент поступать противно его обычаям и формам, а добиться этого можно лишь средствами, еще более противными нраву и правилам самого Месьё.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — решений, выход этот обладает почти всеми опасностями каждого, будучи, правду говоря, лишен какого- либо из их преимуществ. Повинуясь Месьё, я готов изложить мое мнение о каждом из четырех. Хотя сам я мог бы найти личные выгоды в примирении с Кардиналом, и хотя с другой стороны, я столь рьяно витийствовал против него, что мнение мое насчет всего, до него касающегося, может, и даже должно, казаться подозрительным, я не колеблясь объявляю: Ваше Королевское Высочество не может, не обесчестив себя, пойти на уступки в этом вопросе, памятуя настроение всех парламентов, всех городов, всего народа; вдобавок Ваше Королевское Высочество не может сделать такой шаг, не подвергнув себя опасности, памятуя общее положение дел, умонастроение принца де Конде и прочая, и прочая. Доводы в пользу этого мнения бросаются в глаза, поэтому я касаюсь их только мимоходом. Я прошу Месьё уволить меня от необходимости высказать мое суждение насчет второго выхода, то есть безусловного союза с принцем де Конде, по двум причинам: во- первых, обязательства, взятые мною перед Королевой, притом взятые с согласия Вашего Королевского Высочества, могут дать Вам повод полагать мои советы небескорыстными; а во- вторых, я убежден: если бы Месьё решился порвать с Парламентом, обсуждать пришлось бы не то, стоит ли Месьё заключать союз с Принцем, а как Месьё быть, чтобы держать принца де Конде в повиновении; вот эта- то возможность подчинить Принца Вашему Королевскому Высочеству и есть одна из главных причин, побудивших меня предложить Вам создать третью партию, насчет которой я желал бы объясниться более подробно, ибо выход этот должно рассмотреть в связи с четвертым, который состоит в том, чтобы пытаться угодить и нашим и вашим.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — действия, которые еще менее согласны с нынешним расположением этой корпорации. Месьё неколебим в своем решении не порывать с Парламентом, но он принужден будет сделать это, если войдет в безусловное соглашение с Принцем, который, с одной стороны, ведя переговоры с Мазарини (если он сам не ведет их, то их ведут его слуги), непрестанно подогревает недоверие Парламента, а с другой открыто объединяясь с Испанией, принуждает палаты по два- три раза на дню публично его осуждать. Однако, не имея возможности вступить в союз с принцем де Конде по соображениям, мною указанным, Месьё должен препятствовать поражению Принца, ибо гибель его дала бы слишком большую силу Кардиналу. Принимая все это в расчет, остается выбирать между образованием третьей партии и тем путем, каким Месьё следует сегодня. Поэтому прежде чем входить в подробности и объяснения, касающиеся до третьей партии, постараемся рассмотреть преимущества и неудобства последнего пути.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — именно та добродетель, в какой заурядному уму труднее всего отличить истинное от наружного. Второе состоит в том, что, не предполагая окончательного решения, он как бы предоставляет Вашему Королевскому Высочеству свободу выбора, а стало быть возможность при непредвиденном обороте событий поступить по своему усмотрению. Третья выгода, сопряженная с подобной политикой, состоит в том, что, покуда Месьё ей следует, он сохранит за собой роль посредника роль, которой Ваше Королевское Высочество облечены уже в силу своей власти и которая сама по себе в нужную минуту, если только ее не упустить, предоставит Вам право, сохраняя достоинство и даже с пользой для себя, отречься от всех неугодных двору поступков, какие Вы совершили до сих пор и, быть может, еще вынуждены будете совершить в будущем. Вот, на мой взгляд, три рода выгоды, какие можно обнаружить в поведении, избранном Месьё. Теперь рассмотрим его опасности: их несметное множество, и перу моему трудно отделить одну от другой. Остановлюсь на главной из них, ибо она объемлет все остальные.
Ваше Королевское Высочество наносите ущерб всем партиям, давая усилиться той единственной, с какой Вы не желаете примириться, усилиться настолько, что она, быть может, сокрушит Вашу собственную партию, да и остальные тоже, и, уж во всяком случае, побудит приверженцев Принца искать согласия с двором; притом Вы даете для этого Принцу самый благовидный предлог, ибо изо дня в день присутствуете в заседаниях корпорации, которая осуждает его военные предприятия и без колебаний вносит в протокол враждебные ему декларации. Месьё понимает и чувствует значение этой опасности более, чем кто- либо другой, но он полагает, во всяком случае иногда полагает, что Парламент и Париж порука его безопасности; однако я со всею возможною почтительностью осмеливался никогда не соглашаться с Вашим Королевским Высочеством, ибо Парламент, который продолжает держаться формальностей, во время гражданской войны непременно впадет в ничтожество, но и Париж, которому Месьё предоставляет по обыкновению слушаться Парламента, постигнет та же участь, поскольку город подражает поведению палат. Это поведение и станет причиной того, что наперекор всей Франции и даже всей Европе власть Кардинала будет восстановлена тем самым путем, какой уже привел его обратно во Францию. С тремя или четырьмя тысячами искателей приключений Мазарини прошел все королевство, хотя Месьё располагает значительной армией, ничуть не хуже обученной и не менее опытной, нежели та, что сопроводила министра в Пуатье, хотя большинство парламентов выступили против Кардинала, хотя в стране почти нет больших городов, на какие двор мог бы опереться, хотя весь народ ненавидит Мазарини. Это кажется чудом, но никакого чуда тут нет могло ли быть по- другому, если вспомнить, что тот же самый Парламент только и делает, что издает постановления, которые, возбраняя вербовать войска и расходовать королевские деньги, оказывают Кардиналу помощь, куда более ощутительную, нежели вред, какой они ему причиняют, объявляя его преступником; если вспомнить, что те же самые города, по природе свой склонные идти на поводу у Парламента, поступают в точности как он, а те же самые войска управляемы пружинами, которые, поскольку Ваше Королевское Высочество блюдете осторожность в отношении Парламента, неизбежно соединены бесчисленными скрепами с этой корпорацией, повседневно препятствующей их действию. Иностранцы воображают, будто Месьё руководствует Парламентом, потому что Парламент, как и Месьё, произносит негодующие речи против Кардинала. Однако же на деле Парламент руководствует Вашим Королевским Высочеством, ибо из- за него Месьё весьма робко пользуется средствами, какими располагает, чтобы повредить Кардиналу. Боязнь не угодить этой корпорации одна из главных причин, помешавших Месьё ввести в дело свои войска и со всей возможной решительностью набрать новые.
Следуя этой политике, Месьё должен будет стараться искупить присоединение своих полков к армии герцога Немурского, дозволяя произносить самые негодующие речи против их выступления и даже одобряя эти речи своим присутствием. Таким образом Месьё оскорбит Королеву, разъярит Кардинала, отнюдь не угодит принцу де Конде и не успокоит фрондеров. Все эти обстоятельства будут причинять Месьё тревогу, еще большую, нежели ныне, ибо причины, ее порождающие, будут множиться с каждой минутой, а развязкой трагедии станет возвращение человека, сгубить которого всем казалось столь просто, что возвращение его не может не покрыть нас позором. Я взял на себя смелость предложить Вашему Королевскому Высочеству средство против этих бедствий, и ныне вновь изъясню его, дабы записка, какую Вы приказали мне представить, была как можно более полной.
Ваше Королевское Высочество оказали мне честь несколько раз говорить, что главная помеха, препятствующая Вам избрать решительный путь, а Вы сами признаете его необходимым, если только он возможен, состоит в том, что Вы не можете поступить так, не порвав с Парламентом, ибо Парламент никогда не решится избрать подобный путь в силу приверженности своей к формам; тем более Вы не можете поступить так из- за принца де Конде, ибо, во- первых, и для него подобный путь невозможен, а во- вторых, Месьё со справедливым недоверием взирает на разнообразные интриги, какие не просто разделяют, но раздирают его партию. Оба эти соображения, без сомнения, весьма справедливы и разумны, они- то однажды уже и побудили меня предложить Месьё средство, которое, на мой взгляд, едва ли не безусловно защитит Ваше Королевское Высочество от этих двух и впрямь грозных и гибельных опасностей.
Средство это состоит в том, чтобы Месьё образовал третью партию, составленную из парламентов и больших городов королевства, партию независимую от иноземцев и даже открыто провозгласившую полную свою непричастность к их действиям и даже к действиям самого принца де Конде, поскольку он вступил с ними в союз. Для того, чтобы стало возможным прибегнуть к этому средству, Месьё, на мой взгляд, должен обдуманно и внятно изъяснить свой взгляд ассамблее палат, объявив, что, из уважения к Парламенту, он до сей поры принужден был действовать вопреки своему мнению, в ущерб своей безопасности и чести; он чтит похвальные намерения корпорации, однако напоминает, что двойственное ее поведение служит помехой действиям, предпринятым всем королевством против кардинала Мазарини; министр этот, предмет всенародной ненависти, попрал эту ненависть, опираясь на четырехтысячное войско, которое торжественно препроводило его ко двору, потому что Парламент каждый день издавал постановления в его пользу, хотя, в то же самое время, произносил против него самые гневные свои речи; из приверженности к этой корпорации он, Месьё, сам действовал с большой осмотрительностью, которая на свой лад дала те же плоды, но, видя, как недуг усиливается, он более не может не изыскивать против него лекарств; недостатка в них нет, однако он желал бы согласить их с Парламентом, которому со своей стороны следовало бы взять наконец решительные меры к изгнанию Мазарини, ибо палаты уже много раз объявляли, что удаление министра необходимо для блага монархии; единственное средство добиться этого вести войну по всем правилам, а вести ее по всем правилам означает действовать без оговорок; единственная оговорка, какую будет отныне принимать во внимание сам Месьё, касается врагов государства, он торжественно объявляет, что не желает ни вступать с ними в союз, ни даже поддерживать с ними сношения; он не видит причин, чтобы ему воздавали хвалу за его твердость, ибо он сознает собственную силу и не имеет нужды в помощи иностранцев; по этим соображениям, и еще более потому, что союз с иностранцами всегда способен нанести ущерб монархии, он не одобряет и не поддерживает содеянное в этом отношении принцем де Конде, но во всем остальном он более не намерен осторожничать и будет поступать как Принц, собирать войска и деньги, распоряжаться казной, изымать суммы, поставленные сборщиками налогов, и обходиться как с врагами с теми, кто вздумает этому противиться где бы и как бы то ни было. Полагаю, Ваше Королевское Высочество может прибавить, что Парламент должен понимать: народ Парижа так предан Месьё, что ему, Месьё, легче исполнить свое намерение, нежели рассуждать о нем, но уважение к палатам побудило его уведомить Парламент о своем решении, прежде чем объявить его в Ратуше, куда он намерен отправиться тотчас после обеда, чтобы сделать необходимые распоряжения. Я умоляю Месьё вспомнить, что, когда я предложил ему это решение, я взял на себя смелость поклясться своей головой, что подобная речь (а ее должны сопроводить соответственные обстоятельства, которые я тогда же перечислил, а именно: собрания дворянства, духовенства и народа) не встретила бы ни слова возражения. Я шел далее того, и, помнится, говорил ему, что Парламент, который вначале одобрил бы Месьё из одного только удивления, назавтра поддержал бы его от полноты души. Так уж устроены корпорации, и я не встречал еще ни одной, которую трех — или четырехдневная привычка не заставила бы почитать естественным даже то, к чему вначале ее принудили. Я доказывал Месьё, что, когда он придаст делу такой оборот, ему не придется более опасаться, что Парламент от него отступится, что его предадут интриганы из партии принцев, ведущие переговоры с двором, ибо собственный и самый важный интерес тех, кто в Парламенте защищает интересы двора, будет состоять в том, чтобы скрыть свое мнение; ибо сам принц де Конде окажется в столь большой зависимости от Вашего Королевского Высочества, что главной его целью будет всячески стараться поладить с Вами; на мой взгляд, если Месьё изберет этот путь, то в силу общего состояния дел, могущества самого Месьё, чувств, выраженных народом, и тайных сношений, какие Месьё сможет сохранить с Принцем, ему не придется опасаться, что Принц примирится с двором. Вашему Королевскому Высочеству как никому другому известно, что Вы полновластный повелитель парижского народа; стоит Вам заговорить решительным тоном, подобающим сыну французского Короля, и притом сыну Короля, стоящему во главе могущественной партии и сознающему себя ее вождем, ни в Парламенте, ни в муниципалитете не найдется ни единого человека, который дерзнул бы не только пойти поперек Вашей воли, но даже возразить Вам. Ваше Королевское Высочество без сомнения не забыли, что тогда же я предлагал Вам взять предварительные меры, не требующие ни времени, ни труда: собрать остатки войск Монтроза, распустить войска Нейбурга [459], подстрекнуть к выступлению восемь или десять крупнейших городов королевства. Месьё отверг этот путь, опасаясь его гибельных следствий для монархии. Дай Бог, чтобы тот, который Месьё избрал, не оказался более пагубным и чтобы смута, в какую он, без сомнения, ее ввергнет, не оказалась страшнее потрясений, при которых, по крайней мере, у кормила власти стоять будет сын французского Короля».
Источник: Литература Западной Европы 17 века — Санлис и Тулузу.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — их с горячностью, куда большей, нежели та, какую когда- либо выказывал я сам. Разгорелся спор; Месьё уверял, что ему вовсе нет нужды поднимать столько шума (так он выразился), чтобы помешать Парламенту осудить выступление войск герцога Немурского, а этого осуждения он опасался всего более, ибо хотел присоединить к его войскам свои. Вы увидите, что тут он не ошибся. Я же ошибся еще и в другом, ибо вместе с президентом де Бельевром убеждал Месьё, что не в его силах помешать Парламенту привести в действие декларацию против принца де Конде, хоть палаты и постановили отсрочить ее исполнение, пока Кардинал не будет изгнан за пределы Франции; двор, однако, обнаружил в Парламенте столь мало охоты исполнить упомянутую декларацию, что даже не осмелился ему это предложить.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — моего кардиналом, а также о самом назначении, состоявшемся как раз в эту пору [460].