Общечеловеческое и социально-историческое в рассказах А. П. Чехова
Рассказы А. П. Чехова коротки, но в каждом из них за видимой простотой скрываются глубина смысла и сложность художественного построения. Настоящее искусство — просто рассказать о сложном, в малом раскрыть значительное. Чехов овладел им уже в ранних своих произведениях.
Литературная деятельность Чехова началась в тот исторический период, когда в России закончилась революционная ситуация 70-х годов, и в стране надолго воцарилась реакция. Литература наполнялась ожиданиями и предчувствиями чего-то нового, грядущего. Для того чтобы выразить все это, понадобились новые. слова и новые способы художественной выразительности: совершался процесс обновления русского реализма применительно к новым историческим условиям.
Чехов в своих произведениях хотел «правдиво нарисовать жизнь и… показать, насколько эта жизнь уклоняется от нормы». Он предпочел исследовать жизнь не в больших и общих явлениях, а в частных выражениях в сфере быта. Этим он расширил возможности реализма, подняв мелкие и, на первый взгляд, неважные темы до уровня больших и глубоко значимых.
Герои большинства рассказов Чехова относятся к среднему общественному слою — это врачи, учителя, студенты, чиновники и мелкие помещики. Но автора больше интересуют человеческие качества персонажей, чем их социальная принадлежность.’ Среди их героев нет ни явных подлецов, ни злодеев, ни выдающихся характеров. Чехов не акцентирует особого внимания и на конфликте героя с обществом, представляя его частью этой среды. Писатель исследовал внутренний мир человека, влияние быта и обстоятельств на сознание и психологию обывателя.
В рассказе «Смерть чиновника» (1883 г.) Чехов повествует о трагическом инциденте, случившемся с маленьким чиновником и приведшим к смерти главного героя. Червяков — потомок гоголевского Акакия Акакиевича Вашмачкина. Но Чехов смело нарушает традицию, по-своему трактует многократно разрабатываемую до него ситуацию — маленький человек в столкновении с генералом, «значительным лицом», представителем высшей власти. Червяков смешон и жалок одновременно: смешон своей нелепой настойчивостью и жалок тем, что подвергает себя унижению, демонстрируя полный отказ от человеческого достоинства. Чинопочитание, раболепие вошло в плоть и кровь «маленького человека», он готов ценой собственной жизни отстаивать право на почтительность и ничтожество перед «персонами». Чехов смеется над героем, над его смертью, видя в Червяко-ве не человека, а чиновника, потерявшего человеческий облик. Таким образом, на примере этого рассказа Чехов сатирически осмеял тот существующий уклад жизни, когда люди видят в себе не людей, а чины и состояние.
В рассказе «Хамелеон» (1884 г.) писатель сумел показать за обыкновенной сценкой повседневной жизни целую систему мышления и поведения. Под «хамелеонами» мы привычно подразумеваем человека, готового постоянно и моментально, в угоду обстоятельствам, менять свои взгляды на прямо противоположные. Основной композиционный прием рассказа — повторение. Пять или шесть раз меняется ответ на вопрос («Чья собака?»), и столько же раз меняется реакция полицейского надзирателя. Очумелов хамелеонствует не из беспринципности: за всеми переменами в его реакции стоит принцип и весьма устойчивый. В основе всех метаморфоз его поведения — незыблемая убежденность в превосходстве «генеральского» над «прочим», и эта незыблемость прочна. Генерал ни разу не появляется на сцене, однако оказывает решающее влияние на то, что происходит перед глазами читателя. Чтобы показать механизм зависимости и подчиненности, нет нужды в том, чтобы его главные фигуры демонстрировали свою власть и силу. Действие этой власти наглядно обнаруживается в поведении персонажей нижестоящих, преклоняющихся и раболепствующих. «Хамелеон» может служить образцом социальной сатиры времен Александра III, времени произвола власти полиции, доносительства, зависимости. Чехов равнодушно относится к страдательной стороне сатирического конфликта: полупьяный мастеровой Хрюкин с его укушенным пальцем сочувствия отнюдь не вызывает.
В рассказе «Ионыч» (1898 г.) Чехов показал процесс оскудения души главного героя. Дмитрий Ионыч Старцев из бодрого человека, не лишенного даже поэтической жилки (по дороге в город и обратно он напевает романс), превращается в холодного дельца, в душе которого материальное вытеснило духовное. И. И. Бунин писал: «Главное невидимое действующее лицо во многих произведениях Чехова — беспощадно уходя-
Щее время». Действительно, можно сказать, что движущей силой рассказа является не главный герой, а только время. Старцев не противится его разрушительной силе: он «полнел, ожирел», «не нажил ни семьи, ни друзей». Окончательное омертвение души героя писатель демонстрирует, используя свой любимый прием — лаконичную деталь. Старцев, услышав разговор о семье Туркиных, спрашивает: «Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортепьянах?» Он забыл свою «единственную радость» , которая должна была согреть его душу и не дать «умереть» окончательно.
В этом рассказе автор подчеркивает, что человек должен ценить в своей жизни те моменты, когда раскрывается истинный смысл его существования.. Но Старцев не использовал этой возможности и утратил лучшие человеческие качества: отзывчивость, искренность, уважение к людям, желание жить для счастья других.
На примере «образованной и. талантливой» семьи Туркиных Чехов показывает, что страшны не внезапные, резкие перемены и повороты в человеческой судьбе, страшЕо только одно: жизнь, которая совсем не меняется, в которой ничего не происходит. Иван Петрович говорит исключительно заученными фразами («Здравствуйте, пожалуйста», «не дурственно», «покорнейше вас благодарю»); Вера Иосифовна пишет романы «о том, что никогда не бывает в жизни»; их дочь, Екатерина Ивановна, по четыре часа в день упражняется в игре на рояле, ее музыка больше напоминает грохот, когда «с высокой горы сыплются камни». Это и есть, по мнению Чехова, страшная безысходность жизни.
В 1890-е годы поэтика бесконечно малых величин Чехова привела к обобщению социально-исторического масштаба. Это ясно прослеживается в трилогии писателя 1898 года «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви». Более десяти лет отделяет эти произведения от ранней юмористики Чехова, но в этой трилогии немало общего с шедеврами его’ литературной молодости. Прежде всего, это сочетание конкретной социальной сатиры, связанной с определенной исторической эпохой, философской темой, вечными, общечеловеческими вопросами.
Рассказ «Человек в футляре» о гимназии и городе, объятых страхом, который внушало ничтожество, вобрал в себя признаки целой эпохи в жизни России за полтора десятилетия. Это было время правления Александра III, время разгула шпионажа, высматривания, доносов, запретов. Недаром Беликов— учитель древних языков, которые рассматривались министрами императора как средство, призванное отвлечь молодежь от интереса к злобе дня, от «опасных» увлечений. Беликов «угнетал», «давил», «мыслящих, порядочных» людей, которые испытывали перед ним неподдельный страх, «подчинялись» и «терпели». Возникает ощущение гипноза, но не предполагающего подчинение силе, а слабости. Беликов болезненно слаб, робок, одинок, подвержен поетоянч ной тревоге. Впервые столкнувшись с противостоянием окружающей действительности, он вскоре умирает. Рассказчик не жалеет его и с жестокой откровенностью говорит: «Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие». Смерть Беликова — это еще не свобода, а только намек на нее. Все осталось по-прежнему, «не стало лучше»» — такие настроения охватили большую часть общества в начале царствования Николая II. И слова учителя Буркина: «…а сколько еще таких человеков в футляре осталось, сколько их еще будет!» — отражали это угнетенное состояние.
Тема собственности лежит в основе рассказа «Крыжовник». Здесь вся человеческая жизнь сводится к мечте о собственной «усадебке» со своим крыжовником. Ценой утраты молодости, здоровья и даже человеческого облика достигал поставленной цели Николай Чимша-Гималайский. В этом рассказе Чехов впервые с такой ясностью утверждает необходимость немедленных и решительных перемен. Важно то, что у чеховских героев эти идеи появляются не как импульсивный порыв, а как мысли зрелые, глубоко продуманные и выстраданные. Так, рассказчик восклицает: «Свобода есть благо, говорил я, без нее нельзя, как без воздуха, но надо подождать. Да, я говорил так, а теперь спрашиваю: во имя чего же ждать?»
В рассказе «О любви» Чехов повествует о том, как помещик Алехин в личной жизни не смог «перескочить через ров», и это привело к гибели его любви. Но препятствием для этого стали не семья, не дети любимой им женщины, а только боязнь перемен, изменений, привычные представления о грехе и добродетели.
В этом рассказе, как и в первых частях трилогии, речь идет о назревшей ломке сложившихся форм, общественных и нравственных. Герои рассказов, каждый по-своему, думают и говорят об этом.
Рассказы Чехова, благодаря своей обобщенности, проблемам большого общечеловеческого значения, имеют универсальный смысл. Они понятны и интересны людям любой страны и эпохи. Спустя сто лет произведения Чехова столь же актуальны и злободневны, так как в них поставлены общечеловеческие вопросы, содержащие глубокие философские проблемы.