Создатель и руководитель московской школы символизма Валерий Яковлевич Брюсов (1873-1924) призывал к четкому соблюдению канонов новой поэзии при сохранении творческой свободы. Он реформировал стихосложение, ввел в русскую поэзию верлибр, совместил художественные образы различных эпох.
Основываясь на учении Ф. Ницше, В. Я. Брюсов понимал самоутверждение поэта как полную власть над формой и языком. Его творчество отличают сила характера, умение подчинять жизнь поставленным целям, способность к повседневной тщательной работе, волевое, энергичное начало. Но, с другой стороны, такой проницательный критик, как В. Ф. Ходасевич, Отмечал, что оригинальность его поэзии выразилась в сочетании декадентской экзотики с простодушнейшим московским мещанством. Эстетическая позиция В. Я. Брюсова, заключающаяся в независимости искусства от общественной жизни, религии, морали, сложилась уже в 1890-е гг. Первые поэтические сборники обратили на себя внимание дерзким характером стихотворений, в которых преобладали экзотические образы, мотивы откровенно чувственной любви, поэтизация индивидуализма и творческой фантазии. В них уже прослеживалась тяга к формальному экспериментированию, совершенствованию технических навыков стихосложения, некоторой математической выверенности строк.
На рубеже веков, в период творческой зрелости В. Я. Брюсова, сложились основные направления его лирики: обращение к ярким эпизодам мировой истории, мифологическим сюжетам и образу современного города. В. Я. Брюсов Стал одним из первых в русской литературе поэтов-урбанистов. Он поэтизировал городскую цивилизацию, торжество человеческого разума и победу над стихией природы.
Город и камни люблю,
Грохот его и шумы певучие…
«Я люблю большие города…»1
Революцию 1917 г. назвал «торжественнейшим днем земли» и стал сотрудничать с большевистской властью.
Наследие В. Я. Брюсова внесло крупный вклад в развитие русской литературы. «…Нельзя не признавать, что без Брюсова русская поэзия не имела бы ни Блока, ни Пастернака, ни даже Есенина и Маяковского – или же имела бы их неузнаваемо иными. Миновать школу Брюсова было невозможно ни для кого».2