С. Друговейко-Должанская
Широко известно, что человек, стремясь охарактеризовать поведение, чувства, состояния, внешность себе подобных, часто прибегал к сравнению с тем, что ему было ближе всего и похоже на него самого – животным миром. В стихах, которые приписываются Алану Лилльскому (французский схоласт, философ, теолог, поэт; 1120/1128 — 1202/1203), говорится: «Все земные твари мира, подобно книгам или картинам, являются нашим отражением и точным отпечатком нашей жизни, нашей смерти, нашего положения, нашего удела». Поэтому многие наименования животных стали устойчивыми метафорами, обозначающими свойства и качества человека. И хотя ассоциативные представления о животных в различных языках не совпадают, некоторые названия служат символами отрицательных качеств в культуре многих народов. Так, например, негативную коннотацию, основанную как на реальных наблюдениях, так и на сложившемся стереотипе представлений об интеллекте, характере и других чертах животного, имеют слова «осел», «козел (коза)», «верблюд» и т. п. Глупость осла, скудоумие козы, тупое упрямство козла или верблюда прославлены в изречениях многих народов: Бог знал, что такое осел, и поэтому не дал ему рогов (персидск.); Для осла одинаково: или он съест цветы с клумбы, или сено из копны (еврейск.); Не будь ослов среди людей, ослы ценились бы дороже (азерб.); Коза с волком тягалась, рога да копыта остались; Коза щиплет траву там, где ее привяжут (русск.); Пошел козел по лыки, коза по орехи, т. е. ‘ни толку, ни ладу, ни конца делу’ (русск.); Верблюд возит на себе золото, а сам ест колючки (арабск.).
Но каким образом затесался в эту парнокопытную компанию ёж, которого А. Брэм называл «забавным чудаком и добрым, смиренным товарищем, честно и скромно проводящим свою жизнь среди трудов и забот»?
Название этого животного обогатило русский язык такими образными словами и выражениями, которые связаны с внешним обликом и манерой поведения ежа: глагол ёжиться, наречия ёжиком и под ёжик (ср. разговорные выражения se h&eue;risser (франц.) и erizrse (исп.) – букв. ‘торчать ежом’), переносное значение существительного ёж ‘противотанковое или противопехотное заграждение в виде прочно соединенных между собою и скрещивающихся железобетонных шпал, рельсов, брусьев, деревянных кольев’, фразеологизмы держать в ежовых рукавицах (устаревшее держать в ежах) и просторечное посадить, пустить ежа под череп ‘заставить задуматься; вызвать беспокойство, волнение и т. п.’ (например: Давай книг, да таких, чтобы, прочитав, человек покою себе не находил. Ежа под череп посадить надо, ежа колючего – М. Горький), сравнение колючий как ёж (‘имеющий шипы, иглы (о животном, растении, предмете) или жесткие колючие волосы (о человеке, животном’ и ‘настороженно-подозрительный, неприятно-резкий в общении, поведении’).
Словом, глупость никак не относится к отличительным качествам ежа, отраженным в языковых формулах. В русском языке известно лишь одно упоминающее о еже выражение со значением ‘глупый, несообразительный, несерьезный, духовно ограниченный человек’. Это просторечный и чаще используемый в качестве обращения фразеологизм ежовая голова (в ряду: голова садовая, голова еловая, голова два уха, дубовая голова, дура-голова, дурная голова, курья голова, мякинная голова, посконная голова, пустая голова, чугунная голова): Был еще казачий есаул Сиротко, или иначе — «Ежова голова»,— потому что он ко всякому слову прибавлял «Ежова голова». <...> – Ну, вот, Ежовы головы, затеяли ерунду какую-то (А. И. Куприн. Брегет); – Ума у тебя нету, Яков… <...> Што ты сказал-то, Ежовая голова? (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Под землей); Держать надо было, Ежова голова! А не о девках мечтать! — злобно выговорил ездовой Рубин (Ю. В. Бондарев. Горячий снег). Вероятнее всего, появилось оно в народной речи благодаря созвучию с более употребительным еловая голова (вариантом фразеологизма дубовая голова) и к ежу непосредственного отношения не имеет.
Авторы-составители одного из фразеологических словарей русского языка делают своего рода «вульгарно-позитивистскую» попытку объяснить происхождение фразеологизма ёжику понятно: «Дело в том, что ежи относятся к насекомоядным – самому древнему и примитивному отряду млекопитающих. По многим параметрам, в том числе сообразительности и способности к обучению, насекомоядные уступают не только всем другим теплокровным, но и пресмыкающимся. Обучить хоть чему-то ежа, крота, землеройку или кубанского щелезуба дело практически безнадежное. <...> Слишком уж маленький и примитивный мозг дала ёжику эволюция. Зато если что-то и ёжику понятно, то уж человек должен понять наверняка».
Нам неведомо, представлен ли в мифологии образ кубанского щелезуба, но что до ежа, то в фольклоре многих народов он известен как животное, наделённое особой мудростью. По верованьям болгар, ёж — самый мудрый из животных, так как дольше всех живет на свете (он умеет находить омолаживающую траву и никогда не стареет) и потому знает всё, что было раньше и о чем люди давно забыли. Именно ёж дал совет Богу, как покрыть землю небом. Южные славяне считали, что мудрый ёж спас мир от испепеления солнцем: по македонской версии легенды, ёж, встав на дороге, остановил ослицу, верхом на которой Солнце ехало искать себе невесту, в результате чего Солнце не женилось и не породило много других солнц; а по болгарской версии, ёж не явился на свадьбу Солнца с Луной, и когда Солнце отправилось его искать, то нашло ежа грызущим камень; свой поступок зверёк объяснил так: от брака родится много солнц, все сгорит, и живым существам придется есть камни – и тем убедил Солнце отказаться от женитьбы. Кроме того, по представлениям южных славян, всеведущий ёж знает, как добыть «разрыв-траву», способную открывать без ключа любые замки и запоры.
. А. И. Федоров. Фразеологический словарь русского литературного языка. — М., 2012.
. Фразеологический словарь русского языка / Авт.-сост. А. А. Легостаев, С. В. Логвинов. – Ростов н/Д, 2003. С. 200.
. См.: Гура А. В. Символика животных в славянской народной традиции.— М., 1997. С. 257-261.
2 /WM<