Сочинения по литературе: Спор о человеке В начале девятисотых годов Максим Горький испытывает небывалый подъем нравственных, духовных, творческих сил. Он окрылен предчувствием бури. К драматургии — наиболее действенному роду искусства — Горький обратился в преддверии первой русской революции. Приход писателя в театр был продиктован прежде всего страстным желанием «вмешаться в самую гущу жизни». После окончания работы над пьесой «Мещане» Горький пишет «На дне».
В этой пьесе, по утверждению автора, его занимали «общефилософские вопросы»: «Что лучше, истина или сострадание? Что нужнее? Нужно ли доводить сострадание до того, чтобы пользоваться ложью, как Лука». Странник Лука появляется в ночлежке в самый разгар спора обитателей — Клеща, Бубнова и Васьки Пепла — о совести и чести: нужны ли они людям дна? Одна из реплик, с которой Лука переступает порог подвала, заключает в себе целую философию по сути своей безразличного отношения к жизни и человеку: «Мне — все равно! Я и жуликов уважаю по-моему, ни одна блоха — не плоха: все — черненькие, все — прыгают…
» С этих слов доброго старца и начинается горьковская борьба с ним. Лука, по словам писателя, относится к довольно распространенному типу русского проповедника «благости», утешителя «от ума», которого «интересуют всякие ответы», но не люди: неизбежно сталкиваясь с ними, он их утешает, но только для того, чтобы они не мешали ему жить… Приветливый, мягкий странник, готовый всегда оказать услугу, у которого чуть ли не для каждого нашлось ласковое слово утешения, принес с собой смерть и неверие, еще более острое ощущение безысходности, холодное отчаяние и апатию. Многозначительным контрастом ласкающей завораживающей мелодии Луки звучит в драме песня узников — «Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно… » Не случайно ноты с этой песней помещены перед вторым актом, где появляются первые «жертвы» Луки. В страстной горьковской тоске по жизни обречено угасает Анна. С появлением «миротворца» с еще большей силой закипела злоба и ненависть в семействе Костылева.
Тень преступления нависает над ночлежкой. Разбиваются в прах мечты Наташи о другой, чистой жизни, и не в обетованный край, о котором напел старик ей и Пеплу, попадает она, а рвется в… тюрьму. Обманутый, смятенный, в чьей душе умерли все надежды, уходит из жизни Актер. Преступником делается Васька, убивший в драке Костылева, смиряется Клещ. Странник Лука — сильный противник.
Он, по-своему, тоже поет гимн человеку. «Человек — все может… лишь бы захотел…», «Все ищут люди, все хотят — как лучше… Они — найдут!
Они — придумают! Помогать только надо им… уважать надо…» — внешне эти афоризмы странника напоминают речи Сатина. Горький психологически тонко, изнутри раскрывает социальную и философскую природу «гуманизма» Луки, незаметно сближает его проповеди с разглагольствованиями злобного и трусливого хозяина ночлежки, с моралью, которую проповедует околоточный Медведев, с циническим равнодушием и апатией барона.
Слова Луки о правде-обухе смыкаются, в сущности, с костылевским — «не всякая правда нужна». А заклинания у постели умирающей Анны — «Все, милая, терпят… всяк по-своему жизнь терпит…» — созвучны афоризмам полицейского: «Человек должен вести себя смирно».
Любое выражение протеста вызывает мягкий отпор Луки или разбивается о его равнодушие. Глухую неприязнь миротворца рождают бунтарские речи Сатина. «Люди не стыдятся того, что тебе хуже собаки живется,— говорил Сатин зашедшемуся в холодной тоске Клещу.— Подумай — ты не станешь работать, я — не стану… еще сотни… тысячи, все! что тогда будет?
» На это Лука мрачно замечает: «Тебе бы с такими речами к бегунам идти…» Лука труслив и осторожен. В опасный момент, когда убивают Костылева, он исчезает, как «исчезают грешники от лица праведных». Так постепенно обнажается. истинное лицо проходящего человека,— и лицо это оборачивается знакомым — серым ликом мещанина. Главным противником Луки в пьесе выступает Сатин. Их поединок — сложен и диалектичен. Он начинается после исчезновения Луки. Это поединок лжи и правды, любви к человеку и боязни человека (а Лука — боялся!
). В речах Сатина открывается горьковская философия гуманизма, символ веры — художника нового мира, «человекопоклонника». Начав, казалось бы, с защиты старика, Сатин сразу же переходит в наступление, разбивает все лукавые истины, все заповеди старика, постепенно освобождая друзей своих от «чар сирены». Ложь, какая бы она ни была,— преступление, она «оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода…» Монолог Сатина — страстное обвинение власть предержащим: «Ложь — религия рабов и хозяев… Правда — бог свободного человека!» Но Сатин по-своему благодарен Луке.
Забытое, подавленное, тот идеал, который некогда озарил жизнь, под действием проповеди Луки ожил в его сознании. Старик «подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету…» — признается он. На протяжении всего четвертого действия идет сатинский бой с Лукой, с разъедающим ядом его хитрой лживой мысли: «…из головы вон не идет… этот старик!
Не обижай человека! А если меня однажды обидели и — на всю жизнь сразу! Простить? Ничего. Никому…» Прощенья — нет, остается— борьба за человека. «Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они…
нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! Это — огромно!
В этом — все начала и концы… Все — в человеке, все для человека!» В словах Сатина можно услышать сигнал к восстанию. В поединке с Лукой одерживает победу Сатин — ив этом очищающая, возвышающая сила разыгравшейся трагедии.
Горький создал пьесу широкого эмоционального звучания, сумев передать гамму человеческих состояний — от вдохновенных речей Сатина о Человеке до смертельного отчаяния Актера.