Литература наша всячески бедна. У нас мало гениальных писателей,- да и те писали и пишут очень мало, по крайней мере гораздо меньше, нежели сколько можно и должно ожидать от их средств; у нас мало талантов,- да и те писали и пишут еще меньше писателей первого разряда. Самый деятельный и плодовитый из русских писателей, без сомнения,- Пушкин. Действительно, он написал чрезвычайно много в сравнении с каждым из его литературных собратий; но тем не менее нельзя бояться утонуть в этой бездне; от ее глубины даже и голова не закружится: количество сочинений Пушкина бесконечно уступает их достоинству.
И причиною этому не одна только преждевременная смерть великого поэта: он мог бы написать вчетверо больше того, сколько написал в продолжение своей литературной деятельности. Это частию происходило и оттого, что он долго не хотел вполне отдаться своему призванию — хотел казаться больше волонтером литературы, нежели писателем и по призванию и ex officio {по должности (лат.). } вместе. Только незадолго перед своею кончиною начал он видеть в своем призвании цель и определение своей жизни, начал трудиться, как человек, обрекший себя постоянному труду литературному, смотреть на себя, как на писателя по преимуществу. Это было необходимым результатом полного развития и полной зрелости его таланта. Можно сказать утвердительно, не в виде предположения, что если б Пушкин прожил еще десять лет,- он написал бы вдвое больше, нежели сколько написано им с 1818 до 1836 года, следовательно, почти в двадцать лет,- и тем чувствительнее должна быть для нас его безвременная утрата! По-видимому, как много произвела бездарность Сумарокова и Хераскова, а между тем это — оптический обман, происходящий от неуклюжего и разгонистого издания их изделий. Если б четыре тома сочинений Державина издать в одной книге большого формата, сжатою печатью, в два столбца, как издаются французские писатели, то вышла бы книжечка, по своей тонине чудовищно несообразная с ее форматом. Фонвизин написал едва ли меньше Державина, а между тем изданные книгопродавцем г. Салаевым четыре части сочинений Фонвизина (1830 г.) вошли потом в одну престранно тощую книжку большого формата, компактного издания в две колонны, книгопродавца Н. Глазунова (1838 г.).
Но мы почти не имеем возможности пользоваться и тем, что произвела необширная деятельность наших немногих писателей: все они издавались и издаются у нас таким образом, что их сочинений нельзя иметь тем именно людям, которые и читают книги и покупают. Люди, которые были бы в состоянии приобретать не только книги, но и целые библиотеки,- эти-то люди у нас всего менее и всего реже покупают книги, особенно русские. Наша книжная торговля держится читателями или не весьма богатыми, или и просто бедными. Поэтому охотники почитать и купить книгу у нас редко дозволяют себе это удовольствие. И как же иначе? У нас книги дороже золота. Вообразите себе, например, учителя словесности, которому, по его профессии, нельзя не иметь собрания всех замечательнейших писателей русских, кроме теоретических сочинений по части преподаваемого им предмета; представьте себе журналиста, рецензента, критика, которому необходимо иметь не только замечательнейших, но и всех сколько-нибудь известных писателей, не исключая из их числа ни Тредьяковского, ни Сумарокова,- необходимо иметь их для справок, указаний, ссылок, выписок; представьте себе, наконец, простого любителя русской литературы, который занимается ею с толком и во всяком даже устаревшем, но в свое время имевшем вес авторе видит более или менее любопытную летопись вкусов, понятий, нравов, языка, литературы прошедшего времени,- сколько им надобно употребить денег на приобретение всех этих книг!
Собранию сочинений Сумарокова в десяти частях в каталоге г. Смирдина цена выставлена — сто рублей ассигнациями!.. Собрание сочинений Ломоносова, по этому каталогу, стоит шестьдесят рублей!.. Собрание сочинений Хераскова в двенадцати частях стоит, по этому каталогу, восемьдесят рублей! Сочинения Кантемира и Тредьяковского никогда не были изданы вполне, и чтоб собрать все сочинения Тредьяковского, как вы думаете, сколько, по каталогу г. Смирдина, должно употребить на это денег? — Триста тридцать восемь рублей ассигнациями!.. И всех этих писателей трудно достать по случаю, а если и удастся, то они обойдутся не слишком дешевле цены, выставленной в каталоге г-на Смирдина. Необходимость искать и собирать несколько книг, чтобы иметь полное собрание сочинений одного автора, тоже стоит потери денег. Купив собрание стихотворений Капниста, надо еще купить его знаменитую в свое время комедию «Ябеда». Фонвизин перевел прозою поэму Битобе «Иосиф», басни Гольберга, «Жизнь Сифа, царя египетского», «Сидней и Силли, или Благодеяние и благодарность», «Любовь Хариты и Полидора», «Слово похвальное Марку Аврелию» Томаса, «Торгующее дворянство, противоположенное дворянству военному»,- и всего этого, равно как и «Слова на выздоровление великого князя Павла Петровича» и стихотворений: «Сидней» и «Матюшка-разносчик»,- всего этого тщетно стали бы вы искать в «Полном собрании сочинений Д. И. Фонвизина» (1838)…
Положим, вам в продолжение многих лет, с потерею значительных (сравнительно с товаром) денег, удалось все это собрать: сколько нужно места для помещения всех этих книг, разноформатных, разношерстных, старинных, безвкусно, неопрятно изданных, разгонисто напечатанных! И все это из удовольствия или необходимости заглянуть в иную из этих книг один раз в три года! А новые-то писатели, например, Пушкин? Полное собрание его сочинений, не всех собранных и дурно изданных как в отношении к редакции, так и в отношении типографском (особенно первые восемь томов), стоит шестьдесят рублей!.. Шестьдесят рублей полное собрание не вполне собранных сочинений писателя, уже семь лет (как) умершего,- сочинений, из которых многие еще при жизни автора были по нескольку раз изданы! Шестьдесят рублей — одиннадцать неуклюжих томов!.. Когда автор сам издает свое сочинение, он волен назначить ему цену по своей прихоти, и вообще большие проценты за новость сочинения — самое законное приобретение. Но когда творения автора известны всем читающим людям целого народа, когда каждое из них издавалось по нескольку раз и когда, наконец, уже нет более самого автора,- его сочинения должны быть издаваемы вполне, для всех, следовательно, дешево. Восемь глав «Онегина» сперва стоили сорок рублей; потом изданный отдельно и вполне «Онегин» продавался по десяти рублей, а наконец — по пяти: теперь не худо было бы, если б хорошенькое издание этой поэмы можно было иметь за 50 или за 40 коп. серебром. Посмотрите, как за границею издаются классические писатели. Огромный том превосходного компактного издания в две колонны стоит не дороже десяти рублей. Превосходнейшее издание всего Байрона в Лондоне стоит восемь рублей. К полному собранию сочинений известного писателя там прилагается его биография, писанная известным литератором; примечания и комментарии почитаются тоже необходимостию подобных книг. В издание полных сочинений Байрона, о котором мы сейчас говорили, вошли не только даже слабые и неудачные произведения этого поэта, каковы «Часы праздности», не только его письма, но и все критики и антикритики, написанные при его жизни по поводу каждого из его произведений.
Скажут: сочинения Байрона — теперь в Англии общее достояние, и издателю не нужно платить денег за право их издания, тогда как произведения большей части лучших наших писателей составляют собственность или самих их, или их наследников, и потому еще не может быть хороших и вместе с тем дешевых изданий сочинений, например, Карамзина и Пушкина. — Это правда; но, во-первых, почему не желать хотя дорогих, зато хороших и полных изданий Карамзина {Таким образом издана г-м Эйнерлингом «История государства Российского».} и Пушкина? А во-вторых, почему до сих пор еще нет компактного издания сочинений Державина, которое, будучи полно, снабжено хорошим портретом, хорошо написанною биографиею этого поэта и необходимыми примечаниями в пояснение текста его творений, стоило бы не дороже полутора рубля серебром? Ведь уже с лишком три года, как сочинения Державина сделались общим достоянием! Почему нет такого же издания сочинений Ломоносова, от смерти которого протекло уже 79 лет? Мы даже думаем, почему бы не быть компактным изданиям всех русских писателей, которые хотя только в свое время пользовались большою известностию, а теперь забыты, каковы: Кантемир, Тредьяковский, Сумароков, Херасков, Петров, Бобров? Французы в этом отношении могли бы служить нам образцом, подражание которому не было бы ни смешно, ни бесполезно. Ведь они издают же, например, Делиля? И хорошо делают: кто ничего не видит для себя в Делиле, тот пусть и не читает его; но зачем же лишать удовольствия читать его тех, которые могут находить удовольствие, читая его? И мы не без основания думаем, что в России теперь еще немало почтенных пожилых людей, которые Сумарокова, Хераскова и Петрова считают великими писателями, гораздо выше Пушкина, и которые обрадовались бы возможности приобрести за дешевую цену вполне, опрятно, хорошо изданные вновь сочинения этих корифеев доброго старого времени. Сверх того, подобные издания были бы нелишними в библиотеках казенных учебных заведений, были бы необходимы для всех занимающихся русскою литературою по страсти или ex officio.