Трагическая судьба Прохора, логически завершившаяся его самоубийством, послужила основой мастерски построенного, широко разветвленного и увлекательного сюжета «Угрюм-реки». Этот сюжет помог писателю подчинить себе огромный жизненный материал. Хотя основные события романа происходят в Сибири, действие нередко переносится и в другие области России, позволяя Шишкову нарисовать объемную картину жизни русского общества конца девятнадцатого – начала двадцатого веков. Помимо центральных лиц в романе находят место еще десятки действующих других. Присущее писателю мастерство психологического анализа, речевой и портретной характеристики, тонкое чувство комичного позволило Шишкову создать ярко запоминающиеся образы в независимости от места и роли в книге. Таков, к примеру, образ Иннокентия Филатыча Груздева, хитрого и смешного купца — старичка, который, несмотря на некоторые его неблаговидные поступки, все же располагает к себе. Богат и колоритен язык романа: он прост, точен, лишен сложных синтаксических конструкций и в то же время эмоционально насыщен, отражая всегдашнюю любовь писателя к «ярким словесным краскам, буйной цветописи».
Присутствует огромное количество пейзажей, при создании которых Шишков подобен художнику, изображающему великолепие и суровую красоту сибирского края. Его героям также не чуждо понимание этой красоты: «…Вторую неделю весь воздух был насыщен дымом: где-то горела тайга. Солнце стояло большое, кровавое, как докрасна накаленный медный шар.
Резкие тона и очертания в ландшафте сгладились, расстояние стало обманчивым, неверным: близкое стало далеким, далекое приблизилось вплотную. Воздух был неподвижен. Сквозь молочно-голубую дымку мутно голубело все кругом: лес, скалы, острова — все тускло, призрачно. — Ибрагим, как все-таки хорошо…» Как бы самостоятельным лицом выступает в романе неповторимая по своей красоте и своеобразии природа Сибири. Край, в котором летом господствует сухая жара, а зимой сильные морозы, создал себе подобающее, все чувствующее окружение, которое может ясно выразить свои чувства и свое состояние, красота которого по-настоящему жива.
Постепенно отходя от самодовлеющей «экзотики Сибири», Шишков не мог и в окончательном варианте произведения отказаться от поэтических картин дорогих ему мест. «Я люблю оживлять природу, сливать ее в одно с описываемым действием…», — говорил он. И природа намеренно одушевляется им — она живет, чувствует, соотносится с настроением людей, сообщая книге удивительный по свежести неповторимый колорит. Как олицетворение всей трудной человеческой жизни течет Угрюм-река, посмеиваясь над людьми: «… В природе ее — нечто дикое, коварное.
Вот приветливо улыбнется она, откроет меж зеленых берегов узкое прямое плесо: «Плывите, дорогие гости, добрый путь!» — и шитик, сверкая веслами, беспечально движется в заманчивую даль. Но вдруг, за поворотом, нежданно расширит свое русло, станет непроходимо мелкой, быстрой.
Стремительный поток подхватывает шитик и с предательским треском сажает на мель. А вода, шумно перекатываясь по усеянному булыжниками дну, издевательски хохочет над путниками, как ловкий шулер над простоватым игроком. Тогда путники, раздевшись, долго с проклятиями бродят по холодной воде, меряют глубину, ворочают булыги, пока не отыщут ход. И снова тихое, улыбчивое плесо, и снова ему на смену непроходимый перекат или порог…
» Подстать природе и люди, живущие здесь — крепкие, суровые, спутанные по рукам и ногам своей жизнью, но в то же время и способные на доброту, сострадание. Осознание единства, как одного из средств выживания, сплачивает их, несмотря на жесткие условия существования.
Не редкость среди них и высокая духовность — потому и не удивляет наличие в тайге таких людей, как братья Ананий и Назарий: именно тайга и способна снять с них все грехи прошедшей молодости. Люди справедливы: они готовы даже простить все издевательства над собой хозяина, в ответ на его раскаяние. Яркий пример тому следующая сцена: «…В бараках, в землянках, на приисках, в трущобах загалдел взбудораженный народ. Вперебой кричали, что тушить не пойдут; пусть хозяин поклонится им, уважит их, а ежели нет, тогда не хочет ли он фигу…
— Ребята! Ребятушки! Дети! — взывал Прохор пресекшимся голосом. — Спасайте свое и ваше… Все, что вы требовали от меня чрез начальника Протасова, я обещаю вам исполнить… — Урра-а-а!..
Ура-а-а!! И четыре с лишком тысячи с бабами, с подростками лавой хлынули в тайгу. Видя бегущий, угнетаемый им, но желающий спасти его народ, Прохор, весь ослабев душой, радостно заплакал…» Весь роман представляет собой большую панораму Сибири конца XIX века. Прослежена и ярко показана история покорения ее людьми на примере Прохора Громова (так как замыслом писателя было показать не конкретный участок Сибири и не конкретную личность, а все то обобщенное, что можно отнести ко многому и ко многим).
Мы видим, как природа постепенно переходит из дикого, буйного состояния в более-менее упорядоченное, служащее на пользу человеку. Достаточно сравнить две части романа: в одной Угрюм-река представляется Прохору мощным, бурлящим потоком, омывающим крутой берег холма, поросшего густым таежным лесом. В другой перед нашими глазами предстает тот же самый холм с той же самой рекой, но все окружающее уже не кажется столь пугающим и суровым — лес спилен и сплавлен в спокойный поток воды, на холме стоит «резиденция» Прохора, вокруг понаставлены заводы, всюду кипит жизнь. Люди, живущие здесь, довольно разнородны: по ходу действия романа мы можем встретить рабочего и варнака, студента и старичка, дьякона и учительницу. Все они собрались ради одного дела, возглавляемого Прохором, ради его интересов. Интересы же Прохора отнюдь не малы. Он, видя, какой богатый край представляет собой Сибирь, задался целью его подчинить, не гнушаясь никакими средствами.
Юношеские мечты о справедливом предпринимательстве куда-то уходят, остается лишь жажда наживы. Прохор воздействием жизни вырождается в жестокого накопителя. Он отрицает людей, не желая знать о них более того, что нужно для личного обогащения. Ответом ему становится ненависть рабочих, предательство подчиненных, умершая любовь жены. В конце концов, Прохор остается один. Лишь только волк еще при нем, но и того он в ярости забивает до полусмерти, не осознавая того, что так же он бьет и себя, убивает свою жизнь своей жаждой наживы и своим эгоизмом.
Как исповедь звучат слова из его «Мысли о мыслях мысли»: «Кто я, выродок из выродков? Я ни во что, я никому не верю… Я никого не люблю, никому не верю. Никогда, за всю жизнь не было друга… В душе моей стихийное себялюбие: я всегда противопоставлял себя миру, я боролся с миром, я — червь бессильный, хотел победить его. Я горд.
Я заносчив. Я лют и жесток». Прохору удается подчинить Угрюм-реку. Имея сильный характер, он может себе позволить заглушить голос совести. Но, в конце концов, все то зло, что он причинял окружающим его людям, возвращается к нему. Как непрерывная цепочка идут друг за другом лесной пожар, расстрел рабочих, болезнь и помешательство. Прохор в смятении: он не знает, для чего он жил и зачем, что еще ему ожидать от жизни.
«Гордыня тебя заела» — говорят ему старцы, и Прохор соглашается с ними. Он пишет Нине: «Прохор Громов казнит себя за то, что не он победил жизнь, а она победила его». Он идет за призрачными голосами на башню, чтобы броситься оттуда вниз, к людям, которых он отвергал. Последним толчком для него становится голос Нины. «Час свершен, трепет и ужас исчезли, жизнь человека пресеклась». А на фоне всего этого раскинулась бескрайняя тайга, с блестящей полоской, уходящей вдаль.
Угрюм-река, изменчивая и дикая, как человеческая жизнь, течет себе дальше, не думая ни о чем… Так заканчивается роман. В дальнейшем, как его идейное содержание, так и его художественные достоинства сделали это произведение незаурядным явлением советской литературы, привлекли внимание литературной общественности и читателей.
Шишков оказался прав, утверждая, что выходом романа «дело сделано все-таки большое, ему надолго надлежит пережить своего творца». Слова оказались пророческими. Дважды выходивший при жизни Шишкова, роман многократно переиздается в течение многих лет. Не пропадает у людей интерес к злой судьбе Прохора Громова и к тому суровому, но красивому краю, что зовется — Сибирь.