Трамвай поэзии (о лирике Е. Евтушенко) Как все должно было совпасть: голос, рост, артистизм для огромных аудиторий, маниакальные приступы трудоспособности, умение расчетливо, а иногда и храбро рисковать, врожденная житейская мудрость, простодушешие, нечто вроде апостольской болезни и, конечно же, незаурядный, очень сильный талант. Евгений Евтушенко прославился стихотворной публицистикой, стремлением поднять фельетон до уровня проповеди. Однако, мне кажется, его поэзия не только, точнее, не столько в этом. «Я — разный» — так начинается одно из его относительно ранних стихотворений. Видимо, так оно и есть. но я-то люблю и вспоминаю лишь одного изо всех разных — автора первого тома. У Блока он третий, у Тютчева первый, хотя и во втором есть есть несколько гениальных стихотворений. У каждого поэта свойсреди томов. У Ходасевича один — единственный, томов премногих тяжелей.
Второй и остальные тома Е. Евтушенко значительно обширнее первого. Наибольшую известность получили, полагаю, никак не лучшие стихи поэта. «Бабий рай» написан грубо, громко, элементарно.
В «Наследниках Сталина» есть поэтическое вдохновление, но есть, как бы это сказать, какое-то преувеличенное чувство социальной справедливости, достигнутой не без помощи заднего ума. В конце пятидесятых Е. Евтушенко создает целый ряд упоительных, редкостно оживленных, навсегда драгоценных стихотворений (например, «На велосипеде», «Я у рудничной чайной…», «Свадьбы»). В действительности Е. Евтушенко прежде всего лирик, подлинный лирик по преимуществу, а может быть, и всецелый.
И в новой лирической поэзии роль его велика и значительна. Евтушенко удалось, непреднамеренно, Ю без умысла, корысти и расчета, возбудить к произрастанью какой-то неведомый доселе звук. А звук и ест ьсущность поэзии. В звуке и моровоззрение, и миросозерцание, в звуке — врожденный идеал и все сущее. Звук, тон, форма — судьба поэта, его вечность, современность, но только не злободневность, потому что посленяя всегда безформенна.