Забалуев В. Н. Поэтика реминисценций в элегии Дж. Мильтона «Люсидас» «Люсидас»
Филология в системе современного университетского образования. Материалы научной
Конференции 21 Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Люсидас» (Lycidas, 1638) была откликом на безвременную смерть его друга, Эдварда Кинга (1612 Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Люсидас» продолжает традицию, заложенную еще в античной литературе. Из древних и новых авторов, повлиявших на Мильтона, следует в первую очередь назвать Феокрита, Вергилия, Я. Саннадзаро и Э. Спенсера. Поэтика «Люсидаса» Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Люсидас» заимствовано Мильтоном из эклог Феокрита и Вергилия. Что касается этимологии этого имени, то большинство исследователей возводят его к греч. существительному «lukos» «волк» и патронимическому суффиксу «idas» «сын такого- то». Таким образом, «Lycidas» означает «сын волка». Но, как справедливо заметил Э. К. Браун, волк в элегии упоминается один лишь раз, причем его образ явно отрицательный.
Традиционно в европейской культуре волк символизировал корыстолюбие. Мильтон, продолжая эту традицию, делает волка символом продажной англиканской церкви.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Люсидас», Э. К. Браун выдвигает теорию, связанную с названием реки Люкус, о которой идет речь в XV книге «Метаморфоз» Овидия, где говорится о том, что с течением времени одни реки уходят под землю, уступая место новым. Так и Люкус был когда- то поглощен землей и теперь несет свои воды в подземном мире. По мнению Брауна, в судьбе Э. Кинга можно обнаружить параллели с уходом под землю реки Люкус. Как и она, Кинг покинул этот мир и теперь пребывает в лучшем из миров. Умерев для жизни бренной, он воскрес для жизни вечной[1].
Источник: Литература Западной Европы 17 века — элементы. Форма элегии «континентальным», прекрасно знал искусство и литературу итальянского Ренессанса.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — Источник: Литература Западной Европы 17 века — «Люсидаса» как «монодию». однако монодией (от греч. mo»один») «Люсидас» можно назвать только в том смысле, что он представляет собой погребальное песнопение. Напротив, элегия насквозь полифонична. Несколько разных тем тесно переплетаются между собой: это и тема «смерти от воды», и размышления автора о смысле жизни, и тема пастырского служения. Христианские и античные образы не менее тесно переплетены друг с другом: в погребальном шествии принимают участие персонажи античной мифологии, замыкает же его апостол Петр с ключами от райских врат[3].
Апостол Петр прежде был простым рыбаком в Галилее, почему Мильтон и называет его «пенитель галилейских вод» («the Pilot of the Galilea»Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Мф. 4 : 19), а перед тем, как вознестись, поставил его во главе им созданной церкви. Именно его устами Мильтон обличает продажное англиканское духовенство:
How well could I have spared for thee you"Кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам [ ] Я есмть пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь за овец [ ] Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною, и Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек, и никто не похитит их из руки Моей" (Ин. 10:1 "Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные" (Мф. 7: 15). Итак, Кинг как раз и мог оказаться тем самым "добрым пастырем", которого так не хватает в современной поэту Англии. Но нелепая случайность оборвала его жизнь в расцвете сил, в 25 лет "margi"> But that two- ha"поражу пастыря, и рассеются овцы стада" (Мф. 26:31, Мк. 14:27). Здесь также слышны и отголоски Апокалипсиса. Тем же, кто ходил путями его, "одетым в белые одежды", Господь утрет их слезы и примет их во Царствие Свое (Отк. 7:17). Пусть Люсидас и умер до срока, ничего не свершив, но теперь он в раю, где вкушает блаженство.В его смерти виден промысел Того, Кто является Владыкой над всеми четырьмя стихиями. Допустив его гибель, Господь тем самым уберег его [55] чистую душу от растления среди порочного духовенства. По мнению Мильтона, истинная Церковь "смерти от воды", возникшая в глубокой древности. Вода "Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак, мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни" (Рим. 6:3 "путь в смерть "Люсидасе". Наряду с Паном и Аполлоном, Орфей "Люсидасом".
В элегии друг другу противопоставлены Пан, покровитель пасторальной поэзии, и Аполлон, покровитель поэзии возвышенной, эпической. Мильтон так говорит об эпической поэзии:
O FouИсточник: Литература Западной Европы 17 века - Тассо и Ариосто. Поэтому можно считать, что обращение к ней Мильтона символизирует отход от пасторальной традиции и обращение к новой для него эпической поэзии[9]. Но "Люсидас" "пастух", но и "пастырь".[3] Только один участник этого шествия не принадлежит к античному пантеону "живая" и "мертвая".
[5] Здесь можно вспомнить книгу Иовы, в которой рассказывается история пророка, уклонившегося от исполнения своих обязанностей, и который за это был поглощен китом. Кит в данном истории "Титанике": взгляд богослова
[8] Таким образом, основной композиционный прием элегии "рассказ в рассказе", который получил особое распространение, однако не в эпической поэме, а в следующем за ней по времени жанре "эпопеей Нового времени".
[9] Горбунов А. Н. Поэзия Джона Мильтона (От пасторали к эпопее). Рукопись. С. 17.