Сочинения по литературе: Анализ стихотворения А. А. Блока «О, весна без конца и без краю..» За все, за все тебя благодарю я: За тайные мучения страстей, За горечь слез, отраву поцелуя, За месть врагов и клевету друзей; За жар души, растраченный в пустыне. М. Ю. Лермонтов О, весна без конца и без краю — Без конца и без краю мечта! Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита! Принимаю тебя, неудача, И удача, тебе мой привет! В заколдованной области плача, В тайне смеха — позорного нет! Принимаю бессонные споры, Утро в завесах темных окна, Чтоб мои воспаленные взоры Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси И колодцы земных городов! Осветленный простор поднебесий И томления рабьих трудов! И встречаю тебя у порога — С буйным ветром в змеиных кудрях, С неразгаданным именем Бога На холодных и сжатых губах… Перед этой враждующей встречей Никогда я не брошу щита…
Никогда не откроешь ты плечи… Но над нами — хмельная мечта! И смотрю, и вражду измеряю, Ненавидя, кляня и любя: За мученья, за гибель — я знаю — Все равно:принимаю тебя! Стихотворение А.
А. Блока «О, весна без конца и без краю…», написанное 24 октября 1907 года, входит в цикл «Заклятие огнем и мраком». Стихотворение проникнуто оптимизмом, полнотой жизнеощущения, имеет символическое значение, которое знаменовало наступление нового периода в истории России. А. А. Блоку были близки поэзия М.
Ю. Лермонтова и трагическое обаяние его личности. Эта глубокая связь обнаруживается не только в эпиграфах, реминисценциях, парафразах из Лермонтова, но и в общности идейной направленности творчества поэтов, в Сходстве самой манеры изображения действительности и поэтических приемов. Стихотворение «О, весна без конца и без краю…» написано под влиянием лермонтовской «Благодарности», где подводится итог отношений поэта с «не принявшим» его миром. Как известно, у Лермонтова благодарность иронически переосмыслена в последних стихах, которые Блок не вводит в свой эпиграф: Устрой лишь так, чтобы тебя отныне Недолго я еще благодарил. Сходство стихотворений только в самом «ключе» противоречивого изображения, различие — в их смысле: у Лермонтова это «благодарность» не за радости жизни, а за страдания, у Блока — оптимистическое восприятие жизни, мира, несмотря на его противоречивость и даже гибельность: За мученья, за гибель — я знаю — Все равно: принимаю тебя!
Композиционная структура стихотворения опосредует связь его идеи и речевых средств ее воплощения. Восприятие жизни воспринимается конструктивно как взаимодействие Лирического «я» и жизни (мира): Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! И приветствую звоном щита! Лирический герой обретает доспехи в аллегорически изображаемой «враждующей встрече» с жизнью, утоляющей жажду борьбы (последнее подчеркивается оптимистически звучащими словами «И приветствую звоном щита!»), ведущей к заветной и влекущей мечте. Это борьба бескомпромиссная, борьба до конца.
Сама жизнь предстает воплощенной в женский образ «с буйным ветром в змеиных кудрях» («можно любить мать, сестру и жену в едином лице Родины — России»). Блок — Поэт тонкой метафоры: Перед этой враждующей встречей Никогда я не брошу щита… Никогда не откроешь ты плечи… Но над нами — хмельная мечта! Сложность и противоречивость жизни и мира изображается целой системой ее противопоставленных и взаимоисключающих друг друга сторон, противоположных эмоций их восприятия: неудача — удача, плач — смех, ненависть — любовь и др.
Важную конструктивную роль играют и другие противопоставления, подчеркивающие Необъятность времени: бессонные споры (ночь) — утро и пространства: веси — города. Та же мысль усиливается и атрибутами весны и мечты («без конца и без краю»). Сложность и противоречивость жизни и мира изображается целой системой их сторон. В стихотворении можно вьщелить так называемые ключевые слова, опорные точки композиции и его идейного содержания.
Здесь таким конструктивным элементом является Глагольная форма «принимаю», которая повторяется пять раз, организуя общий Подчеркнутый ритм стихов. Его аналогами — контекстуальными синонимами выступают Другие языковые средства: приветствую, тебе мой привет, что взоры… пьянила весна, Встречаю, не брошу щита, кляня и любя и другие. Целостность стихотворения, его смысловое и структурное единство организуются восприятием изображаемого мира лирическим героем, человеком своей эпохи, его переживаниями, эмоциями и волевыми импульсами, а также характером и типом речи. Мысли и чувства лирического героя, его нравственная позиция получают преломления И оценку в образе автора как высшей «поэтической инстанции», где мозаичные детали Синтезируются в единое противоречивое целое: радость борьбы, готовность пойти на Бой («приветствую звоном щита»), готовность отдать всего себя изнурительной Работе («томления рабьих трудов») и бессилие разгадать жизнь, узнать до конца Ее тайны («с неразгаданным именем Бога на холодных и сжатых губах», «никогда Не откроешь ты плечи»), противоречивое восприятие мира («ненавидя, кляня и любя»). В идеологической, композиционной и языковой структуре стихотворения «О, весна Без конца и без краю…» лирическое «я» само является, таким образом, предметом Оценки и осмысления сущности человеческого бытия, смысла жизни — всего, что на Протяжении веков волновало людей, живущих на Земле.
Языковая структура стихотворения «О, весна без конца и без краю…» мотивирована его Содержанием и композицией. Доминирующим изобразительным средством в стихотворении является повтор. Стихотворение начинается выразительным повторам фразеологизма — определения в постпозиции и предпозиции : определяемым словам, который экспрессивно Усиливает впечатление безграничности мира как цветущей весны и такой же необъятной Человеческой мечты: (весна) без конца и без краю Без конца и без краю (мечта) Повторение синонимов в каждом из этих выражений, заостряет на себе внимание и образует эмоциональный зачин стихов, подчеркнутый междометием «о», интонацией восклицания и паузой сопоставления содержания первых двух стихов («О, весна без конца и без краю — Без конца и без краю мечта!
«) Сквозной повтор глагольной формы принимаю (вместе с его аналогами) семантически и структурно организует текст стихотворения как его лейтмотив: Узнаю тебя, жизнь! Принимаю! Принимаю тебя, неудача… Принимаю бессонные споры… Принимаю пустынные веси! Все равно: принимаю тебя!
Жизнь принимается восторженно во всей ее полноте, во всех ее самых крайних проявлениях. Эта мысль художественно воплощается с помощью антонимов: Принимаю тебя, неудача, И удача, тебе мой привет! В заколдованной области плача, В тайне смеха — позорного нет! Такова же функция контекстуальных антонимов: Принимаю бессонные споры, Утро в завесах темных окна… Принимаю пустынные веси И колодцы земных городов! Осветленный простор поднебесий И томления рабьих трудов!
Здесь ночные споры и утро, наполненное творческим поиском, пустынные деревни и многоэтажные города, радостный простор светлого неба и вынужденный, подневольный и, может быть, беспросветный труд без «творческого парения». Сложное и противоречивое отношение к различным явлениям и сторонам жизни, может быть, даже некоторая душевная раздвоенность передается с помощью антитезы: ненавидя, Кляня и любя. В произведениях поэта создается как бы особая метафорическая речь, своеобразная Вторая ступень языка над обычной, первой, то есть язык символов. Таково в стихотворении изображение жизни — сначала, в первых четырех строфах, обычное, а потом символическое: И встречаю тебя у порога — С буйным ветром в змеиных кудрях, С неразгаданным именем Бога На холодных и сжатых губах… Изображаемое предстает как бы в двойном освещении, в двух планах, которые то соединяются, то разъединяются. Обычная жизнь вдруг «проступает» в облике загадочной, не познаваемой до конца женщины — природы — сфинкса. Общая образно-символическая двуплановость стихотворения основана на развитии и Развертывании метафорического ряда. Жизнь представляется весной без конца и без краю: Весна пьянит воспаленные от бессонных ночей взоры поэта; неразгаданная им тайна Жизни осеняется хмельной мечтой, в которой есть и возбужденное отчаяние, и Безрассудность, и надежда (весна — весна пьянит — хмельная мечта).
Образный строй Стихотворения поддержан и другими метафорами — символами («В заколдованной области плача, в тайне смеха — позорного нет!»), а также метонимией (бессонные споры — то есть споры не спящих людей) и гиперболой (без конца и без краю — о весне и Мечте). Необходимо сказать несколько слов об интонации стихотворения. Эмоциональный строй стихов усилен интонацией восклицания, придающей им восторженный вид и торжественность и создающей декламационный стиль. Важно в этой связи обратить внимание на восклицательные знаки; в сравнительно небольшом стихотворении их 12. Надо сказать, что число 12 у Блока всегда являлось чем-то символическим. Взволнованность и патетика лирической исповеди поэта переданы синтаксически присоединением однородных членов, эмоционально выделенных в самостоятельные восклицательные предложения: Узнаю тебя, жизнь!
Принимаю! И приветствую звоном щита! Принимаю пустынные веси И колодцы земных городов! Обычные фразы как бы разорваны на части, интонационно подчеркнутые (узнаю, принимаю). Стихотворение композиционно целостное, в нем ярко проступают внутренняя Тематическая законченность и метрическое единство. Стих выразителен, четырехстишная Строфа ярко раскрывает внутреннее содержание произведения. И смотрю, и вражду измеряю, Ненавидя, кляня и любя: За мученья, за гибель — я знаю — Все равно: принимаю тебя! Стихотворение звучит ритмически широко, размерено и свободно. Оно написано трехстопным анастопом с чередующимися женскими и мужскими рифмами: а в а в.
Индивидуальный авторский стиль, совокупность средств и приемов делают это стихотворение Блока произведением яркой художественной выразительности. Произведение А. А. Блока нельзя усвоить «с ходу», не напрягая своего разума и своей души. Стихи Блока не читаются «легко» еще и потому, что в них воплощено немало трудных, даже, если угодно, тяжких переживаний.