Галерею портретов поместных владетелей Гоголь открывает изображением героя, который па первый взгляд кажется обладающим немалыми привлекательными чертами. Сам Манилов искренне убежден в том, что он живет в сфере возвышенных человеческих интересов. Таким он представляется и многим окружающим его людям. Во время беседы с Чичиковым Манилов толкует о ТОМ, как хорошо бы вдвоем с другом «следить какую-нибудь этакую науку, чтобы этак расшевелило душу, дало бы, так сказать, паренье этакое…» Однако «паренье» не под силу Манилову, из этого ровно ничего не получается и не может получиться. Точно так же, как обходительность Манилова поворачивается неприятной приторностью, так и причастность его к культуре выступает лишь как видимость. В приятность маниловского обращения «чересчур было передано сахару», велеречивость его лишена всякого содержания. Впечатление, которое производит вначале Манилов, но мере более близкого знакомства с ним, пристального «вглядывания» в него непрерывно меняется.
«В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: какой приятный и добрый человек! В следующую затем мину-ту ничего не скажешь, а в третью скажешь: черт знает, что такое! и отойдешь подальше; если же не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную». Слияние «изящной» видимости и реальной мизерности представляет собой характерную особенность обрисовки образа Манилова, в котором писатель очень выразительно оттеняет свойства пошлой сентиментальности. Манилов сентиментален во всем. Он сентиментален прежде всего в своем семейном быту.
«Несмотря на то, что минуло более восьми лет их супружеству, из них все еще каждый приносил другому или кусочек яблочка, или конфетку, или орешек и говорил трогательно-нежным голосом, выражавшим совершенную любовь: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». — Само собой разумеется, что ротик раскрывался при этом случае очень грациозно. Ко дню рождения приготовляемы были сюрпризы: какой-нибудь бисерный чехольчик на зубочистку». Но сентиментальность проявляется у Манилова не только в интимно-лирической сфере. Отличительную черту облика Манилова составляет сентиментально-идиллическое представление о людях, об окружающей его жизни.
Коснувшись в разговоре с Чичиковым чиновников губернского города, Манилов характеризует всех их как самых прекрасных, самых замечательных людей. Губернатор — «препочтеннейший, прелюбезнейший человек». «Как он может, этак, знаете, принять всякого, наблюсти деликатность в своих поступках»,— присовокупил Манилов с улыбкою и от удовольствия почти совсем зажмурил глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ушами пальцем».
Милым человеком оказывается вице-губернатор, очень приятным — полицеймейстер, разлюбезной женщиной — жена полицеймейстера, превосходными — и другие чиновники. Неотразимо привлекательным представляется Манилову и Чичиков с его образованием, умом, манерой вести себя в обществе. Манилов совершенно не Способен к какому-либо реальному действию.
Праздность вошли в его кровь и плоть, став неотъемлемой частью его натуры. Паразитическое существование вызвало в нем полную атрофию активного, творческого начала. Манилов лишен живой мысли, живого стремления.
Это человек, у которого отсутствует всякая страсть, всякое глубокое влечение. Та «возвышенность», которой так гордился Манилов, его претенциозная «изысканность» — все это лишь своего рода непроизвольный маскарад, скрывающий за собой тряпичную натуру героя.
Манилов — единственный из поместных владетелей, изображенных в «Мертвых душах», который вспоминает о законе, интересах страны, России. Но рассуждения его об этих важных предметах носят нелепый характер, приобретают комическое звучание. Взволнованный и испуганный предложением Чичикова уступить ему мертвые. души, Манилов заявляет: «Но позвольте доложить, не будет ли это предприятие, или, чтоб еще более, так сказать, выразиться, негоция, так не будет ли эта негоция не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России? » Здесь Манилов, сделавши некоторое движение головою, посмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертах лица своего и сжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела». Себя и своего собеседника Манилов хочет убедить, что он непоколебимо стоит на страже общественного благополучия.
Ему страшно хочется выглядеть человеком, который горячо заботится об общественных интересах, соразмеряя свои действия с дальнейшими видами России. «Но Чичиков сказал просто, что подобное предприятие, или негоция, никак не будет не соответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России, а чрез минуту потом прибавил, что казна получит даже выгоды, ибо получи законные пошлины. И здесь, так же как и во всем облике Манилова, заурядность, пошлость соединяются с иллюзорными представлениями героя о его сопричастности к высоким интересам и стремлениям, с его желанием предстать образцом мудрости.