В упругих ритмах прокофьевской лирики — биение пульса народной жизни. Вселенский размах образов не кажется нарочитым именно, потому, что за ним — вселенский размах великой революции. Лирика Прокофьева никогда не становится камерной, потому что всегда наполнена раздумьями о Родине. Печать времени лежит также на своеобразной поэтике Прокофьева. Ей присущи смелые сравнения: любовь — «солнечная буря»; родина — «красная, как праздник, в музыке и громе»; пасмурное небо — «величиной с фуражку»; вечер—»коршун кры-лами обнял те холмы». Эпитеты подстать новому социальному мироощущению: страна— «огненно-раздольная»; весна— «многоцветная»; свет — «немыслимый»; любовь — «вселенская».
Природа эпитета многое раскрывает в его творческой сущности; недаром братья Гонкуры считали, что поэта прежде всего характеризуют его эпитеты. В. Луговской отмечал, что воспринимает современную эпоху, как «целую симфонию, большую симфонию», в которой он принимает «непосредственное участие», и голос его является голосом, «сочетавшимся с другими сложными инструментами и голосами, а не отдельно звучащим в унисон с гулом эпохи».130 Поэзия уходила от устойчивых прежде представлений о творческой личности как оторванном от общества и противопоставляющем ему себя демиурге, как об индивидуалисте-одиночке, неминуемо находящемся в оппозиции к социальному строю. Поистине воплощались слова Некрасова: «Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан».
Биографии молодых поэтов наполняет социальное содержание: Твардовский был селькором, Исаковский — редактором районной газеты, Сурков — избачом.