Первушина Е. А. Категория «гений» в эстетике английского просветительского классицизма
«гений» и близкое к нему «гениальность» как категории главным образом психологии творчества[1]. В соответствии с этим гениальностью принято называть высшую степень одаренности и способность создавать «качественно новые творения, открытие ранее неизведанных путей творчества»[2]. Тем не менее, при всей актуальности такого подхода, нельзя считать его единственно возможным и исчерпывающим, и слово «гениальность» следует понимать «во всем богатстве его исторически сложившихся моментов»[3].) идей. «Само понятие «гения» стало общим достоянием культурной Европы в пору предромантизма, руссоизма, «бури и натиска» как боевой клич борьбы против школьных правил, за высвобождение творческой субъективности», — указывал С. С. Аверинцев, подчеркивая при этом, что «категория «гения» столь же необходима с этого времени, сколь непонятной и ненужной была до того-«[4])»гений» именно в классицистской эстетике, в частности, в эстетике английского просветительского классицизма.)»род иррационального вдохновения»[5]. Платон в знаменитом диалоге «Ион», ссылаясь на Сократа, говорил, что поэт, «существо легкое, крылатое и священное», может творить «не ранее, чем сделается вдохновенным и иступленным и не будет в нем более рассудка». Поэты творят, продолжал он, «не от уменья-, а от божественной силы». Бог «отнимает у них рассудок и делает их своими слугами, вещателями и божественными прорицателями, чтобы мы, слушатели, знали, что это не они, у кого и рассудка-то нет, говорят такие ценные вещи, а говорит сам бог и через них подает нам свой голос»[6].)»культ гения как творческой индивидуальности»[7]. «Небесным произволением на человеческие существа воочию проливаются величайшие дары, — писал Д. Вазари, — -тогда в одном существе дивно соединяются красота, изящество и дарование, так что к чему бы ни обратился подобный человек, каждое его действие носит печать божественности, и, оставляя позади себя всех прочих людей, он обнаруживает то, что в нем действительно есть, то есть дар Божий, а не достижения искусства человеческого»[8].) И за неоплатоновскими утверждениями, что искусство это «своеобразная качественность, часто творимая даже вопреки прямым показаниям чувственного опыта»[9], в рассуждениях Леонардо о гениальности мы видим элементы формирующегося рационализма. «Эстетика Леонардо, — писал А. Ф. Лосев, — стремится в геометрическом порядке- проанализировать искусство как науку»[10].
Тенденция к рационализму приобрела последовательную законченность и поистине эпохальную широту в эстетике Нового времени, особенно в теории классицизма. Она заняла преимущественное положение в европейских учениях XVII непререкаемый авторитет древних писателей, рядом с ними называл образцовыми своих современных соотечественников — Малерба, Маро, Ронсара, Мольера. Идея высокой авторитетности не только античных, но и новых национальных авторов прозвучала и в трудах М. Опица («Книга о немецкой поэзии», 1624), позже .
В Англии о ценности опыта национальной литературы писал Д. Драйден в «Эссе о драматической поэзии» (1668). Он с одобрением писал о таланте многих соотечественников он утверждал:
I)
Но он говорит об идее гениальности уже и как о разумном критерии значимости поэта, в соответствии с которым критик должен уметь оценить в писателе необходимую меру гениальности, вкуса и знания:
But you, who seek to give a).)»Опыт о критике» был впоследствии единодушно признан литературным манифестом английского классицизма, внесшим значительный вклад в развитие европейской теории просветительского классицизма[14].) знания, широкой образованности и авторов, и их критиков. Поэт в этом отношении был солидарен со Свифтом, который в аллегорическом образе Пчелы из «Битвы книг» воплотил свой идеал писателя, чей талант вырастал на основе высочайшей образованности.
По-новому предстает у Поупа и, на первый взгляд, достаточно традиционный классицистский принцип подражания природе как источнику и критерию прекрасного. Его особое представление о природе отразилось в знаменитом девизе «упорядоченной природы» («). Если для Буало «природа, подлежащая художественному изображению, должна быть подвергнута тщательному отбору»[15], Поуп, рассуждая о красоте природы, говорит о том, что она не может укладываться в рамки правил, хотя сами правила и рождены природой:
)
Поэтому, считал Поуп, истинный писатель, создавая свое творение, руководствуется вовсе не правилами
Более того, истинно талантливый (то есть гениальный) писатель может даже отступать от этих правил:
If, where the rules ),
Some lucky lice)
«Александр Поп, — отмечал А. Л. Субботин, — стремившийся стать самым «правильным» из английских поэтов, указывает на «невыразимые прелести» в искусстве, которым не могут научить никакие методы. Нет всеобъемлющих, всепредусматривающих правил, а есть таланты, которые с блеском прегрешая против норм, способны открывать новые красоты за пределами уже достигнутого в искусстве»[16].
Подобные идеи во многом были обусловлены особенностями самой английской культуры. Исследователи обратили внимание на особую гибкость англичан в вопросах нормативности эстетики. А. В. Михайлов говорил, что для англичан характерно «более пластическое и живое отношение к действительности, к природе, которые все переходы в стилистических и мировоззренческих позициях на протяжении XVII-XVIII веков делает более плавными и гладкими- Такой опыт, — продолжает ученый, — позволяет обойти опасные и колючие места раннего просветительского одностороннего рационализма и достигать в теории более живого и органического взгляда на действительность»[17].
В связи с этим не раз говорилось о своеобразии художественного метода писателя[18]. Но в данном случае нам важно подчеркнуть, что именно категория «гений» у Поупа является идеей, отражающей его стремление сочетать классицистскую программу с уходом от ее нормативности.
Значительный вклад в развитие проблемы гениальности внес английский выдающийся просветитель начала века Д. Аддисон. Полагая, что употребление слова «гений» стало слишком безответственным, и желая подчеркнуть серьезную весомость этого понятия, он счел необходимым употребить более сильное выражение — «великий гений»[19]. Как и все его предшественники, Аддисон в первую очередь обращает внимание на то, что гениальность словарь, М., 1983.
[2] Философский энциклопедический словарь, М., 1983. С. 107.
[3] Аверинцев С. С. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. М., 1986. С. 115.
[4] Там же. С. 114.
[5] Философский энциклопедический словарь, М., 1983. С. 107.
[6] Платон. Избранные диалоги. М., 1965. С. 262-263.
[7] Философский энциклопедический словарь, М., 1983. С. 107.
[8] Вазари Д. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Ростов-на-Дону, 1998. С. 209.
[9] Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1982. С. 421.
[10] Там же. С. 412.
[11] Шефтсбери. Эстетические опыты. М., 1975. С. 372.
[12] Там же.
[13] Сидорченко Л. В. Александр Поуп: в поисках идеала. Л., 1987. С. 181.
[14] Esse)»Опыт о критике» // Структура литературного произведения. Владивосток, 1983. С. 125