Пресса о войне The Express: История любви военного времени Автор Шарон Райт (Sharon Wright) Она, красивая и храбрая молодая норвежка, бежала от фашистов и несколько месяцев пряталась от них в стылой пещере. Его, шотландского матроса, послали на смертельное задание – спасти ее и ее родственников. С того самого дня, как они встретились на палубе английского эсминца, крутившегося в море среди двадцатиметровых волн и десятков немецких торпед, их судьба была решена. Это была любовь с первого взгляда, говорят Арчи и Нэнси Келли пятьдесят восемь лет спустя. Если бы не Вторая Мировая война, они бы так и не встретились. Для Нэнси, которую тогда звали Нанни, с приходом войны закончилась спокойная и неторопливая жизнь в Хаммерфесте, городе на острове Сороя в Северной Норвегии. Она была еще подростком, когда немецкие оккупанты превратили порт ее родного города в базу своих подводных лодок. Пять лет она жила в постоянном страхе, не зная еще, что самые страшные испытания у нее впереди.
Отступая в 1944 году, немцы применяли «тактику выжженной земли». Мирному населению они сказали: либо идите с нами на юг, либо будете перебиты. Нэнси, ее семья и друзья смотрели, как все их дома и все, что у них было, пожирает огонь, и не верили своим глазам. – Мы стояли и смотрели, как горит город.
Весь город был одним большим костром, рассказывает Нэнси, не представляете, как ужасно было это видеть – вот занимается пламенем твой дом, а ты ничего не можешь сделать… Сердце кровью обливалось, тогда Нэнси был двадцать один год.
Она решилась на отчаянный шаг – под прикрытием темноты бежать от фашистов в горы. Вместе со своими братьями и несколькими друзьями она влезла в моторку, которая увезла их в маленькую пещеру в Феллафьорде.
– Мы знали, что в этой пещере прячутся козы, когда погода портится. Мы твердо решили сделать то, что считали правильным, чего бы нам это ни стоило. Четыре зимних месяца, когда сам воздух холоднее льда, а в небе не показывается солнце, они жались друг к другу в пещере и добывали пропитание охотой на диких животных. – Было страшно: никто ведь не знал, что ждет нас впереди, рассказывает Нэнси, мы старались не разговаривать об этом. Встав однажды утром, она увидела то, отчего сердце замерло на мгновение. Это был немецкий корабль, экипаж которого сошел на берег.
Семеро беглецов весь день провели в пещере, не издав ни звука, каждую секунду рискуя быть обнаруженными. Они не были одиноки. На всем острове таких, как они, было около тысячи.
Люди стучали зубами, но не сдавались, держа связь с внешним миром через группы лыжников, связанных с союзниками; через лодки, с трудом протискивавшиеся во фьорды; и через побитый радиоприемник, настроенный на «БиБиСи». В феврале перед ними забрезжил огонек надежды. Британский Королевский флот выделил из состава конвоя американских транспортов «Либерти», который выходил из СкапаФлоу в Россию, несколько кораблей, устремившихся к норвежскому берегу на выручку смельчакам.
Построившись квадратом, эсминцы понеслись к Сорое на скорости в тридцать узлов, чтобы их не догнали немецкие субмарины. Нэнси и ее друзья в лодке доплыли до устья фьорда, а потом на лыжах шли шесть часов в гору. Подплыв к острову, англичане внезапно увидели на его нетронутом снегу сотни людей, бегущих к воде – к спасению. С кораблей спустили шлюпки и взяли людей на борт. – Я видела, как эсминец качается на волнах и ждет.
Все остальные уже погрузились, и можно было отплывать. Все произошло так быстро, что времени решать просто не было. За секунду надо было решить, уходишь ты или остаешься. Нэнси пошла со всеми, и не успели ее поднять на борт, как эсминец уже разворачивался, неустанно обшаривая небо в поисках вражеских самолетов и выходя в море как можно скорей, чтобы не нарваться на подлодки.
В Мурманске ее вместе с другими перевели на транспорт «Либерти», который должен был возвращаться в Шотландию, но прошло совсем немного времени, и Нэнси пришлось выдержать еще один рывок наперегонки со смертью. Транспорт, на котором она плыла, был торпедирован. – Никто никого ни о чем не предупреждал, страшно было очень. Кто как мог, выбирались на палубу и прыгали на спасательный плот. Я даже не знаю, как это получилось.
Больше мы никого не видели, было такое чувство, словно мы вообще одни на всем свете. Это был настоящий ад. Так Нэнси и встретилась с Арчи, уроженцем Гринока, 21летним матросом корабля «Онслот», который рванулся вперед спасать команду и пассажиров. – Капитан сказал, что мы идем спасать этих норвежцев, которые сбежали от фашистов, а те их теперь торпедировали. Неразбериха была жуткая, все кричали: «Вытаскивайте их, быстрее!», потому что знали, что тем, кто спрыгнул на плот, жить оставалось минут десять. Нэнси, как и все, заработала руками и полезла вверх по канатам, молясь про себя, чтобы немцы не избрали этот корабль своей следующей мишенью.
Арчи послали помогать спасенным. – Впервые я увидела его в офицерской каюткомпании, где нас собрали, вспоминает Нэнси, у него были такие добрые глаза…
его просто хотелось обнять и прижать к себе. Конечно, я его заметила. На него стоило посмотреть. Первое воспоминание Арчи об их встрече еще интереснее. Он показывал норвежцам, как правильно лежать в койках при качке: – Шутки ради Нэнси прилегла на ту же койку. Я испугался и вскочил, а все засмеялись. – Меня на «слабо» поймали, что я не смогу подойти и прилечь рядом, прибавляет Нэнси, а он так засмущался, что стало еще забавнее.
Арчи быстро понял, что присматривать за этой безрассудной девушкой, которая не собиралась жаться под палубой, когда море разбрасывало конвой в разные стороны, будет совсем нелегко. – Нэнси и ее подруга частенько пропадали из виду, а я не знал, что они взбирались на верхнюю палубу и раскачивались там на штормовых леерах, когда корабль кренился на сорок с лишним градусов. Потом я слышал с мостика: «Келли, убрать женщин с верхней палубы! » – Да, дуры мы были, страха не было совершенно.
Мы раскачивались на леерах, за которые моряки держались, чтобы просто пройти по палубе. Нам было весело качаться и видеть море у себя под ногами, когда корабль бросало то туда, то сюда. Глупость, конечно. Мы наверняка доставили Арчи немало хлопот.
Но влюбленный моряк не очень возражал. – Она была очень, очень красивая и все время улыбалась. Я ничего больше не хотел, только увезти ее с собой. Да, так это и было. Любовь с первого взгляда.
Нэнси чувствовала то же самое. – Арчи был очень добрый парень и настоящий джентльмен. Знаете, так было приятно – разговаривать с чужим человеком и ни капельки его не бояться. Он был как большой плюшевый мишка, его так приятно было обнимать. Встреча с Арчи – это была судьба. Совершенно невероятно, как будто ктото это подготовил заранее. Когда корабль вошел в устье реки Клайд, с плеч Арчи словно упал тяжелый груз, и он был счастлив, что отчасти благодаря ему все его подопечные были в безопасности.
– Я позвонил на мостик и сообщил, что у меня есть подарок для капитана, вспоминает он. Он собрал всех своих норвежцев на палубе, и они все вместе запели песню, которой он их научил во время плавания. Нэнси, наконец придя в себя после стольких лишений и трудностей, тоже пела гимн своему новому дому: – По Клайду мы плывем, вверх по Клайду мы плывем… я в моей Шотландии, здесь мой родимый дом… все на палубу мы выйдем и слезу рукой смахнем… Ей было радостно, что, когда она видит перед собой зеленый остров, выплывающий из тумана, Арчи стоит с ней рядом. – Мы были в новой стране, среди чужих людей, и я была очень рада, что рядом со мной человек, на которого можно опереться, для которого я чтото значу.
Для Арчи она действительно много значила. Он дал ей записку со своим адресом и сказал, что ей надо познакомиться с его матерью. Он смотрел, как ее уводят, и не знал, увидит ли снова светловолосую девушку из чужой страны, которой принадлежало теперь его сердце. Все две недели отпуска, которые ему полагались после похода, Арчи потратил на то, чтобы найти ее. В самый последний день он обнаружил Нэнси в лагере [для беженцев и интернированных – пер. ] в Нейлстоне недалеко от Глазго. Потерять ее еще раз было просто нельзя.
Арчи сразу же пригласил Нэнси домой к матери. – Я пришел к маме и сказал: «Пусть эта девушка останется здесь – я хочу на ней жениться». Она ответила: «Нет проблем». Мама тоже полюбила ее. Тогда мы пошли к ювелиру и мама сказала: «Вот это кольцо – в самый раз для Нэнси», и купила его. Мне такое было не по карману – я же, какникак, во флоте служил. Нэнси и в восемьдесят лет не забыла, как она была поражена, увидев кольцо.
– Такое большое, подумала я, и поняла: он это серьезно. Это теперь навсегда. Они поженились 29 сентября 1945 года и уехали искать новой жизни в Америку. Теперь восьмидесятилетний Арчи живет в Сиэтле в окружении дочери, внуков и правнуков и вспоминает: Сам Господь направил мой корабль подбирать тогда из воды выживших. Для тех, чей корабль торпедировали, это было горе и трагедия; ну, а для меня она обернулась счастьем. > Другие истории Истории войны и любви: Дядя вернулся домой спустя 13 лет Истории войны и любви: Письма его любви сгорели под Сталинградом. История несостоявшейся встречиСпутник партизана: Спутник партизана, 1942 год.
Разведка