Всматриваясь в социально-семейные и бытовые ситуации (деревенские и городские), разбирая их «начала» и «концы», Шукшин писал драмы жизни, убеждая нас в их многосложности и неисчерпаемости. Финалы драм его оставались открытыми, обращая к читателю и зрителю свои новые «начала» («Сельские жители», «Одни», «В профиль и анфас», «Жена мужа в Париж провожала», «Письмо», «Как помирал старик», «Бессовестные», «Земляки», «Осенью», «Сураз», «Калина красная»). Писатель изображал размежевание отцов и детей, обусловленное исторически: техническим прогрессом, урбанизацией, дальнейшим преобразованием деревни, неизбежным различием социально-психологического склада.
Минька Лютаев — будущий артист, он живет в столице, но любит деревню. Приезд отца пробуждает в его душе самые дорогие и светлые картины, «чувства добрые»: «Увидел он, как далеко-далеко, в степи, растрепав по ветру косматую гриву, носится в косяке полудикий красавец-конь. А заря на западе — вполнеба, как догорающий соломенный пожар, и чертят ее — кругами, кругами — черные стремительные тени, и не слышно топота коней — тихо» («И разыгрались же кони в поле»). Слесарь Иван еще живет в деревне, видит свой дом и окрестности точно, реально, без романтических красок. Но Иван уходит в город, покидает мать, привычный круг жизни, возможно, страдая от собственной решимости («В профиль и анфас»). Так же вопреки воле отца, завещавшего сыновьям беречь дом и работать на земле, поступил Иван Громов; в деревне остается его брат Семен (киноповесть «Брат мой»).
Братьев Громовых давно разделила жизнь, слепив совершенно различные характеры. Семен — добрый, простодушный, бескорыстный, сердечный, ко совсем не потому, что деревенский.
Он и в городе остался бы верным своей натуре, как, впрочем, и его брат Иван — своей: твердой, решительной, эгоистичной, неуступчивой. В ряде рассказов ситуации отцов и детей представлены от комедийных до печальных и трагических («Сельские жители», «Письмо», «Как помирал старик»). Степан, умирая, оплакиваемый преданной женой, обращается мыслью к детям — Мишке, Петьке, Маньке. С достоинством, присущим людям труда, старик не сетует на одиночество, в котором встречает смерть, признавая за детьми право строить жизнь по-своему, однако он не заблуждается и в их нравственных качествах, внутренне сознавая, что его дети могли бы быть и добрее, и совестливее («Как помирал старик»). Старшее поколение умудренно-терпеливо принимает свою судьбу, признавая ее неизбежность. В рассказах и киноповестях писателя воссоздается потрясенный и взволнованный мир, который подспудно стремится к гармонии, но не всегда находит ее. Созидательные гармонические силы активны, их роль очевидна в социальных драмах В.
Шукшина. Они обнаруживают себя в женском характере — прежде всего матери: в ее доброте, верности, любви, материнском долге, нравственных идеалах человека труда.
Эстетические идеалы В. Шукшина воплощаются в характерах героев, унаследовавших от старшего поколения нравственно ценное, причастных к жизни общества, в которой они находят свое место и призвание.
Это Пашка Колокольников, Люба Байкалова, Иван Расторгуев, Семен Громов. Гармонические силы выявляются в субстанции народа — в его здоровом нравственно-этическом начале, которое выражено в трудовых традициях, в коллективизме, в творческих возможностях. Стремление к гармонии образует мощное, глубинное течение жизни, противостоящее разладу, разногласиям, драмам, обладающее созидательными возможностями и перспективностью.
Социально-бытовые, социально-нравственные драмы В. Шукшина — драмы прощания с уходящим в прошлое укладом жизни.
Противоречиво протекает утверждение новых, преобразованных человеческих отношений как в городе, так и в деревне. Смысл этого процесса общезначимый, в конечном итоге — общечеловеческий. Шукшин с величайшим доверием относится к человеку, его разуму, добрым наклонностям, самостоятельности и независимости. Автор далеко не безразличен к тому, как складываются отношения отцов и детей, каковы последствия того или иного семейного размежевания. Опыт детей формируется в новых условиях жизни, которые отвечают их идеалам материального благополучия и устойчивости. Прогресс как будто предопределил преимущество детей перед отцами. Однако, рассказывая о стариках и старухах, В.
Шукшин убеждает нас в драгоценности исторического и нравственного опыта старших поколений, трудовых традиций, освещенных веками. Художественную концепцию народа определяет конкретно-историческое понимание идеи преемственности и развития всего ценного из исторического опыта трудовых масс. В. Шукшин придерживался своего понимания природы рассказа и принципов работы над ним: «Помню устные рассказы моей матери. (…) Да и сейчас это искусство устного рассказа еще живо в народе. (…) Народный рассказчик — это и драматург, и актер, а вернее, целый театр в одном лице. (…) Но все это богатство речи, выдумка, неожиданные приемы рассказа не были самоцельными…
Главным оставался смысл рассказа, стремление через простое сказать очень многое, посильнее задеть слушателей за живое. К чему я все это говорю? Да к тому, что я стараюсь в своей работе делать то же самое…» Определяющей для него стала ориентация на устное народное творчество — сказку, песню, на присущие этим жанрам чувство меры, уважение к слушателю.
Подводя итоги своей работе и раздумьям о ней, В, Шукшин приходит к выводу: «Вот рассказы, какими они должны быть: 1. Рассказ-судьба.
2. Рассказ-характер. 3. Рассказ-исповедь. Самое мелкое, что может быть, это рассказ-анекдот. Нет, литература — это все же жизнь души человеческой, никак не идеи, не соображения даже самого высокого нравственного порядка.