Синтезом художественно-философских исканий Достоевского 70-х годов явился роман Братья Карамазовы. Действие его происходит в глухой провинции, в дворянской семье Карамазовых. Русские писатели издавна искали и находили там цельные характеры, чистые страсти, духовные связи между людьми (ростовская тема Л. Н.
Толстого). Но времена изменились. Не таков городок Скотопригоньевск под пером Достоевского. Духовный распад проник уже и в патриархальную глушь.
По сравнению с предшествующими романами, в Братьях Карамазовых нарастает, набирает силу разобщение, рвутся связи между людьми. Всякий-то теперь стремится отделить свое лицо наиболее, хочет испытать в себе самом полноту жизни, а между тем выходит изо всех его усилий вместо полноты жизни полное самоубийство – так определяет состояние русского общества 70-х годов близкий автору герой романа – старец Зосима. Семья Карамазовых под пером Достоевского – это Россия в миниатюре: она начисто лишена теплых родственных уз. Глухая вражда царит между отцом семейства Федором Павловичем Карамазовым и его сыновьями: старшим Дмитрием, человеком распущенных страстей, Иваном – пленником распущенного ума, незаконно-(*66)рожденным Смердяковым – лакеем по должности и по духу, и послушником монастыря, Алешей, тщетно пытающимся примирить враждебные столкновения, которые завершаются страшным преступлением – отцеубийством.
Достоевский показывает, что все участники этой драмы разделяют ответственность за случившееся и в первую очередь – сам отец с профилем римлянина времен упадка – символом разложения и распада человеческой личности. Современное общество заражено тяжелой духовной болезнью – карамазовщиной. Суть ее заключается в доходящем до исступления отрицании всех святынь. Я всю Россию ненавижу, Марья Кондратьевна,- признается Смердяков.
— В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского… и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе.
Совсем даже были бы другие порядки-с. Тот же Смердяков в детстве очень любил вешать кошек и потом хоронил их с церемонией. Он надевал для этого простыню, что составляло вроде как бы ризы, и пел и махал чем-нибудь над мертвою кошкой, как будто кадил. Смердяковщина – лакейский вариант карамазовщины – наглядно обнажает суть этой болезни: извращенную любовь к унижению, к надругательству над самыми светлыми ценностями жизни.
Как говорится в романе, любит современный человек падение праведника и позор его. Главным носителем карамазовщины является Федор Павлович, испытывающий сладострастное наслаждение от постоянного унижения истины, добра и красоты. Его плотская связь с дурочкой Лизаветой Смердящей, плодом которой является лакей Смердяков,- циничное надругательство над святыней любви. Сладострастие Федора Павловича – чувство отнюдь не просто животное и далеко не безотчетное.
Это сладострастие с идеею, головное, сознательное, вызывающее, это своеобразная форма полемики с добром. Карамазов вполне сознает всю низость своих побуждений и поступков, получая циничное наслаждение в унижении добра. Его все время тянет к тому, чтобы наплевать в святом месте.
Он устраивает сознательно скандал в келье старца Зосимы, а потом идет с теми же целями на обед к игумену: Ему захотелось всем отомстить за свои собственные пакости. Ведь уж теперь себя не реабилитируешь, так давай-ка я им еще наплюю до бесстыдства: не стыжусь, дескать, вас, да и только!
(*67) Карамазовщина пронизала все поры современного общества в верхних слоях и уже заражает лакейское их окружение. Иван не без карамазовского цинизма предрекает смердяковым большое будущее на случай, когда в России ракета загорится, то есть случится революция: Передовое мясо, впрочем, когда срок наступит… Будут другие и получше… Сперва будут такие, а за ними получше.
Отличительным свойством карамазовщины является циническое отношение к кормильцу нации – русскому мужику: Русский народ надо пороть-с… В карамазовской психологии все высшие ценности жизни попираются ногами, затаптываются во имя исступленного самоутверждения. В монастыре рядом со святым старцем Зосимой появляется отец Ферапонт. Внешне этот человек стремится к абсолютной праведности, ведет аскетический образ жизни, истощает себя постами и молитвами.
Но в чем источник праведности Ферапонта, каков ее побудительный мотив? Оказывается – это ненависть к старцу Зосиме и стремление возвыситься над ним. Катерина Ивановна добра к своему обидчику Мите из глубокой, затаенной ненависти к нему, из чувства уязвленной гордости.
Добродетели превращаются в исступленную форму самоутверждения, в великодушие эгоизма. Точно так же эгоистически-великодушно любит человечество Великий инквизитор в сочиненной Иваном легенде. В мире Карамазовых все связи между людьми извращаются, принимают преступный характер, так как здесь каждый стремится превратить окружающих в подножие, в пьедестал для своего эгоистического я. Мир Карамазовых един, но единство это удерживается не добром, а взаимной ненавистью, злорадством.
Это мир, по которому пробегает цепная реакция преступности. Кто из сыновей является убийцей отца? Иван не убивал, однако мысль о допустимости, дозволенности отцеубийства впервые сформулировал он. Дмитрий тоже не убивал Федора Павловича, но в порыве ненависти к отцу стоял на грани преступления.
Убил отца Смердяков, но лишь доведя до логического конца мысли, брошенные Иваном, и страсти, бушующие в озлобленной душе Дмитрия. В мире Карамазовых принципиально не восстановимы четкие моральные границы преступления: все в разной мере, но виноваты в случившемся, потенциальная преступность царит в общей атмосфере взаимной ненависти и ожесточения. Виновен каждый человек в отдельности и все вместе, или, как говорит старец Зосима, воистину каждый перед (*68) всеми за всех и за все виноват, помимо грехов своих. Помни особенно, что не можешь ничьим судьею быти. Ибо не может быть на земле судья преступника, прежде чем сей судья не познает, что и он такой же точно преступник, как и стоящий перед ним, и что он-то за преступление стоящего перед ним, может, прежде всех и виноват.
Карамазовщина, по Достоевскому,- это русский вариант болезни всего европейского человечества, болезни цивилизации. Причины ее заключаются в утрате цивилизованным человечеством сверхличных нравственных ценностей, в грехе самообожествления. Вся верхушка русского общества, вслед за передовой частью западноевропейского, обожествляет свое я и разлагается. Наступает кризис гуманизма, который в русских условиях принимает формы особенно откровенные и вызывающие: Если вы желаете знать,- рассуждает Смердяков,- то по разврату и тамошние, и наши все похожи.
Все шельмы-с, но с тем, что тамошний в лакированных сапогах ходит, а наш подлец в нищете смердит и ничего в этом дурного не находит. Истоки западноевропейской и русской буржуазности Достоевский видел не в экономических законах развития общества, а в духовном кризисе современного человечества, причины которого в усиленно сознающей себя личности, утратившей веру, выпрямляющий человека нравственный идеал. По формуле Ивана Карамазова, если Бога нет, то все позволено. Кризис безверия захватил не только светские, но и церковные круги.
В главе Pro и contca устами Ивана Карамазова Достоевский развертывает беспримерную в истории атеизма критику консервативных сторон исторического христианства. Герой доказывает несовместимость пассивного принятия трех опорных точек религии (акта грехопадения, акта искупления и акта вечного возмездия за добро и зло) с нравственным достоинством человека. Согласно христианскому воззрению все человечество ответственно за грех родоначальников своих, Адама и Евы, изгнанных Богом из рая.
Поэтому земная жизнь является искуплением первородного греха, юдолью страдания, духовных и физических испытаний и невзгод. Христианин должен терпеть и смиренно переносить эти испытания, уповая на Страшный суд в загробной жизни, где каждому будет воздано Высшим Судьей за добро и зло.
В фундаменте христианского миросозерцания есть соблазн фаталистического, пассивного приятия всех унижений и обид, соблазн нравственного самоустранения от господствующего на земле зла. Иван, зная этот христианский соблазн и опираясь на него, предла-(*69)гает послушнику Алеше неопровержимые, по его мнению, аргументы, направленные против мира Божия. Это страшные, потрясающие душу рассказы о действительных фактах страдания детей. Иван задает Алеше трудный вопрос о цене будущей мировой гармонии, о том, стоит ли она хотя бы одной слезинки ребенка.
Может быть, есть Бог и есть будущая гармония в царстве Его, но Иван не хочет быть в числе избранников и билет на вход в царство Божие почтительно возвращает Творцу вселенной.