Русский концентр во французском литературном сознании XIX века (статья А. Р. Ощепкова и В. П. Трыкова)
Понятие «литературный концентр» было предложено и обосновано в отечественном литературоведении Вл. А. Луковым в рамках разрабатываемого им тезаурологического подхода. Согласно определению, данному Вл. А. Луковым в его статье «Литературные концентры Европы в предпочтениях русского культурного тезауруса», «литературные концентры — такие центры литературных взаимодействий, вокруг которых располагаются как удаляющиеся круги как бы привязанные к ним менее влиятельные территории взаимодействий. Концентры соответствуют «сильным позициям», выделяемым в ходе тезаурусного анализа. <…> Выявление литературных концентров осуществляется через определение литературных предпочтений культурного тезауруса того или иного народа или страны» (Луков, 2008: 18–19). Русский литературный концентр сформировался во французском литературном сознании лишь в конце XIX столетия. До этого русская литература не находилась в центре внимания французской читающей публики, которая из инонациональных литератур ориентировалась прежде всего на английскую и немецкую. Англоман аббат Прево в своем журнале «За и против» знакомил французов с произведениями Мильтона и Поупа, Свифта и Филдинга. Вольтер открыл соотечественникам Шекспира. Ж. де Сталь в своей книге «О Германии» (1810) провозгласила превосходство немецкой романтической литературы над литературой классицизма, позиции которой были еще сильны во Франции. На протяжении почти двух столетий французские литераторы и литературные критики говорили о «подражательности» русской литературы, плохо ее зная и еще хуже понимая. Для подобного рода невосприимчивости были причины. Во-первых, утвердившееся в культурном слое Франции со времен Людовика XIV убеждение в абсолютном превосходстве французской литературы. В конце 30-х годов XIX века французский литератор Ксавье Мармье писал: «Мы был слишком горды нашими шедеврами, слишком сосредоточены на нашей славе, чтобы позволить иностранным авторам соблазнить себя» (цит. по: Boutchik, 1947: 16). Во-вторых, восприятие России как «варварской» страны. В предисловии к сборнику «Балалайка. Русские народные песни» (1837) П. Жюльвекур так характеризовал отношение французов к России: «Видя наше безразличие и беспечность, которыми отмечено все, относящееся к этой стране, можно подумать, что речь идет о докучном госте, присутствие которого мы вынуждены терпеть, но на которого даже не хотим взглянуть. А он тем временем потихоньку занял свое и довольно просторное место за нашим столом. И в то самое время, когда мы в нашей старой Европе отстранялись от него как от варвара, отворачивались от него, он продвигался вперед» (цит. по: Corbet, 1967: 191). В-третьих, объективные трудности, связанные с изучением сложного для французов русского языка и соответственно с далеко не всегда удачными переводами произведений русской литературы на французский язык. Искусство перевода во Франции долгое время вообще было не в почете, так как французы по причинам, о которых было сказано выше, не проявляли интереса к иностранным языкам и литературам. В-четвертых, французская система гуманитарного образования была сориентирована на изучение античной классики. В XVIII веке русская литература привлекала внимание отдельных персон, но французская читающая публика осталась к ней равнодушна: были опубликованы сатиры Кантемира, «Истории России» Ломоносова, отдельные произведения Хераскова, Сумарокова, одна ода Тредьяковского. Первой статьей о русской литературе, напечатанной во Франции, была статья графа А. П. Шувалова в журнале «Атене литтэрэр» за 1760 г. Первые антологии русской литературы — «Избранные отрывки из произведений русской литературы» (1800), составленная Пападопуло и Галле, и «Русская антология» Дюпре де Сен-Мора (1823) были очень краткими, давали весьма приблизительное представление о русской литературе и отличались невысоким качеством переводов. Антология Пападопуло включала некоторые оды Тредьяковского и Ломоносова и отрывки из произведений Сумарокова. В конце XVIII —начале XIX века наибольший интерес во Франции вызывала русская драматургия. В 1801 г. в Париже был издан двухтомник Сумарокова. В 1823 г. один из томов двадцатипятитомного издания «Шедевры зарубежного театра» был посвящен русской драматургии. В том вошли пьесы В. А. Озерова, Д. И. Фонвизина, И. А. Крылова и А. А. Шаховского. Однако первым русским писателем, обратившим на себя особое внимание культурной публики и французских литера
турных салонов был Н. М. Карамзин. В 1819 г. в Париже начинает выходить французское издание его «Истории Государства Российского», вызвавшее сенсацию. В середине 1820-х гг. пальма первенства перешла к И. А. Крылову, в котором французы увидели русского Лафонтена. В 1852 г. Альфред Бужо опубликовал монографию о русском баснописце под характерным названием «Крылов, или русский Лафонтен. Его жизнь и басни». Непростой оказалась судьба А. С. Пушкина во Франции (подробнее о судьбе пушкинского наследия во Франции см.: Трыков, 2008а). Его произведения переводили (особая роль здесь принадлежит П. Мериме), к его фигуре было привлечено внимание, особенно в связи с обстоятельствами трагической гибели поэта, но широкого резонанса и признания творчество великого русского поэта во Франции не получило. Показателен отзыв о Пушкине А. де Кюстина, чья книга «Россия в 1839 году» (1843) пользовалась огромной популярностью в Европе и оказала большое влияние на формирование образа России не только во Франции, но и за ее пределами на протяжении двух столетий. Кюстин со свойственной ему категоричностью и чувством превосходства писал о великом поэте: «Этот человек много заимствовал… Я не вижу в нем настоящего русского поэта» (Кюстин, 1996. Т.1: 298). Парижское издание двухтомника «Избранных произведений» А. С. Пушкина в 1847 г., в котором были собраны все наиболее значительные поэтические тексты поэта, не изменило ситуации и свидетельствовало лишь о наличии отдельных энтузиастов, готовых пропагандировать во Франции русскую литературу, но никак не об изменениях в литературных вкусах и пристрастиях французской читающей публики. Иная, гораздо более счастливая судьба выпала во Франции на долю И. С. Тургенева, который во второй половине XIX века представлял «лицо» русской литературы во Франции. Ни один русский писатель до середины 1880-х годов не вызывал столь пристального внимания французской критики, газет и журналов, не был переводим с такой регулярностью, как Тургенев. Можно утверждать, что серьезное освоение русской литературы во Франции началось с Тургенева. Конечно, важным фактором успеха, которым пользовался русский писатель во Франции, были его знакомства в литературной среде. Впервые во Францию Тургенев приехал в 1847 г. Последние двадцать лет жизни он прожил во Франции. Среди его знакомых такие крупные французские писатели, как В. Гюго, Жорж Санд, П. Мериме, Г. Флобер, Э. Золя, Э. де Гонкур, А. Доде, Ги де Мопассан. Последний называл себя учеником Тургенева. Знакомство французов с творчеством русского писателя состоялось в середине 1850-х годов. В 1854 г. в Париже был опубликован перевод «Записок охотника», сделанный Эрнестом Шарьером. Это было довольно вольное переложение оригинала. Перевод Шарьера вызвал недовольство автора «Записок охотника», который в своем письме С. Т. Аксакову от 7 августа 1854 г. сетовал: «Получил я наконец французский перевод моих «Записок» — и лучше бы, если б не получал их! Этот г-н Шарриер черт знает что из меня сделал — прибавлял по целым страницам, выдумывал, выкидывал — до невероятности …» (Тургенев, 1961: 224–225). В 1858 г. выходит новый, авторизованный перевод на французский язык «Записок охотника», выполненный литературным критиком Анри-Ипполитом Делаво. Во Франции переводчиками Тургенева выступали П. Мериме, (перевел в 1863 г. «Отцов и детей»; перевод был отредактирован Тургеневым), Л. Виардо, Дюран-Гревиль, Э. де Пори и др. Некоторые переводы на французский были сделаны самим Тургеневым. Читающая Франция не просто оценила художественные достоинства романов и повестей русского писателя, но сквозь призму его произведений воспринимала Россию. Так, например, французская литератор и издатель парижского журнала «Нувель рёвю» Жюльетта Адан признавалась, что именно благодаря Тургеневу она составила представление о России (Corbet, 1967: 387). Французский исследователь Шарль Корбе утверждает, что Тургенев внес существенный вклад в подготовку русско-французского альянса (ibid). В 1867 г. А. де Ламартин в 23 книге своего ежемесячного обозрения “Cours familier de littérature” публикует несколько рассказов из «Записок охотника» со своим комментарием, в котором, в частности, отмечает такие особенности тургеневского таланта, как изящество, правдивость и самобытность. «До него в России не было ничего подобного. Это Бальзак лесов и степей» (Lamartine, 1867: 76). П. Мериме в «Монитёр универсель» 25 мая 1868 г. печатает статью «Иван Тургенев», в которой высоко оценивает тонк