По тону и сути своей все сказки Пушкина очень разные. Достаточно сравнить только что упоминавшуюся «Сказку о царе Салтане» со «Сказкой о попе и о работнике его Балде» (1830). Первая из них — добродушная, ласковая, вторая — грубоватая, весьма жесткая по своей социальной подоплеке. Таково здесь уже само имя Балда. У Пушкина оно не носит оттенка порицания, а употреблено в первоначальном значении. По В. Далю: «балда — лесная кривулина, толстое корневище, палица, дубина», то есть то, чем можно ударять, бить.
И у поэта, по забавному совпадению написавшего свою сказку в Болдино, этой нижегородской глубинке, Балда действительно до смерти ударяет попа, позарившегося на даровщинку. Помимо далеко идущего обличительного смысла, Пушкин проникает здесь в самый корень «заковыристой» народной смекалки. Выполняя задание хозяина, замышлявшего погубить его, Балда выдерживает три состязания с бесом, которого ловко одурачивает.
Условие последнего из этих испытаний задает бесу сам Балда: «Посмотрим, какова у тебя сила. Видишь: там сивая кобыла? Кобылу подыми-тка ты, Да неси ее полверсты…» Бедненький бес Под кобылу подлез, Понатужился, Понапружился, Приподнял кобылу, два шага шагнул, На третьем упал, ножки протянул. А Балда ему: «Глупый ты, бес, Куда ж ты за нами полез? И руками-то снести не смог, А я, смотри, снесу промеж ног».
Сел Балда на кобылку верхом Да версту проскакал, так что пыль столбом. Лексика и свободная сказовая манера изложения адекватна здесь бунтарской направленности сказки. Написана она стихом раёшника, что привело в восторг Гоголя: «У Пушкина сказки совершенно русские. Одна писана даже без размера, только с рифмами и прелесть невообразимая» (Гоголь имел в виду «Сказку о попе…»). Столь же органично у Пушкина воссоздание и любых других ракурсов народной жизни — достаточно припомнить такие разноплановые вещи, как «Сказка о рыбаке и рыбке», повести «Гробовщик» и «Станционный смотритель», драма «Русалка», трагедия «Борис Годунов», роман «Капитанская дочка».