…Здесь несчастье — лживый сон; Счастье — пробужденъе. В. Жуковский Идея человечности, которую Василий Андреевич Жуковский пронес через всю жизнь, одухотворила и его лирику. Помня о неотвратимых утратах и ранах сердца, он поет взволнованно и даже патетически о любви к человеку.
При мысли великой, что я человек. Всегда возвышаюсь душою. Личность, по мысли Василия Андреевича, должна быть ежеминутно готова к участию и состраданию, потому что— «все в жизни к великому средство…
» Гуманность окрыляет человека и поднимает его над низменным и прозаически тусклым существованием, ободряя его и помогая преодолеть жестокие удары судьбы. Многие стихотворения Жуковского увлекают читателя в волнующий мир, прекрасное «далеко»: Иль Предчувствие сходило К нам во образе твоем И понятно говорило О небесном, о святом?
Часто в жизни так бывало: Кто-то светлый к нам летит, Подымает покрывало И в далекое манит. Рядом с лирическими жанрами — элегией, посланием, песней и романсом — живет в творчестве поэта баллада. Баллады Жуковского — это «театр страстей», где до предела напряжены ситуации, где фантастика непосредственно вмешивается в судьбы персонажей, где чувства и настроения героев изменчивы, а поступки непредсказуемы. Людмила, героиня одноименной баллады, решается на бунт и защищает свою любовь, но неумолимый рок карает ослушницу: Расступись, моя могила; Гроб, откройся, полно жить; Дважды сердцу не любить. На стороне героини, преданной жениху, сила чувства и жажда счастья, однако судьба уготовила ей гибель: О Людмила, грех роптанъе; Скорбь — создателя посланъе; Зла создатель не творит; Мертвых стон не воскресит. Но эта смерть воспринимается и самой героиней, и читателями как освобождение от земных страданий, воссоединение душ любящих, которых на земле разлучил рок.
Воспринимается это все, скорее, как сказка, нежели трагедия. Тихий, страшный хор завыл: «Смертный ропот безрассуден; Царь всевышний правосуден; Твой услышал стон творец; Час твой бил, настал конец». Героиня другой одноименной баллады, Светлана, до смерти напугана страшным сном, но рок ее пощадил.
В непонятной и вихревой атмосфере «метели и вьюги» героев охватывает душевное смятение, противоречивые переживания: «Как могу, подружки, петь? Милый друг далеко; Мне судьбина у мереть В грусти одинокой…
» Герои его произведений стремятся убежать от преследующей их судьбы, противятся карающему их несправедливому року. Два прибора на столе. «Загадай, Светлана; В чистом зеркале стекле В полночь, без обмана Ты узнаешь жребий свой: Стукнет в двери милый твой Легкою рукою…» За всем этим Жуковскому видится непримиримое противоречие и противостояние вспыхнувшего чувства — общественным устоям, новой личной морали — омертвевшим этическим догмам. В его балладах осуждается корысть, низменные страсти, индивидуализм и эгоизм и воспевается невинность, чистота и душевная щедрость. «Я с тобой, моя краса; Укротились небеса; Твой услышав ропот!» Оглянулась…
милый к ней Простирает руки. «Радость, свет моих очей, Нет для нас разлуки… » Автор убежден, что всем воздается по заслугам — это общий мудрый закон бытия, управляющий миром.
Поэтому верная и любящая Светлана награждается встречей с любимым. О! не знай сих страшных снов Ты, моя Светлана… Будь, Создатель, ей покров!
Ни печали рана, Ни минутной грусти тень К ней да не коснется… Будь вся жизнь ее светла. Будь веселость, как была, Дней ее подруга. Наперекор жестокому веку, Жуковский в балладах строит свою особую Вселенную, где все совершается по справедливости, как в сказке. По желанию автора соединяются и расстаются влюбленные, страшное превращается в смешное, наказываются виновные — во всем царит принцип высокой человечности. Отворяйся ж, Божий храм; Вы летите к небесам, Верные обеты; Соберитесь, стар и млад; Сдвинув звонки чаши, в лад Пойте: многи леты Черпая сюжеты баллад в народном эпосе, там же, в народной морали он находит свой гуманизм.
Для поэта важна была не столько русская основа его произведений, сколько национальное мировосприятие. Яркое начало баллады «Светлана» стало не просто данью «лубочной» России, а опорой на национальные традиции. Раз в крещенский вечерок Девушки гадали: „За ворота башмачок. Сняв с ноги, бросали; Снег пололи; под окном Слушали; кормили Счетным курицу зерном; Ярый воск топили… Современные же читательницы воспринимают эти строки почти как «руководство к действию».
Жуковский работает не только над «русскими», но и над античными и средневековыми сюжетами баллад. При этом он стремится отыскать национальное, характерное в самом складе мышления героев и в общей атмосфере действия, не касаясь внешних примет эпохи, отвлекаясь от экзотики и декоративного фона. Баллады Василия Андреевича познакомили Россию с европейскими народными преданиями. Поэт ввел в национальное художественное сознание множество неизвестных русскому читателю произведений.
Это была большая работа, которая расширяла идейный и художественный кругозор русского общества, придавая нашей литературе еще не обжитый ею художественный мир. Пал великий Ахиллес! Машут фурии змиями. Боги мчатся к небесам… И карающий громами Грозно смотрит на Пергам.