Антон Павлович Чехов — тонкий психолог, умеющий обрисовать не только пейзаж, портрет героев, но и их богатый внутренний мир. Писатель тяготеет к психологическому портрету, показывающему поступки героев и их обоснование. Одним из интереснейших произведений писателя является рассказ «Дама с собачкой», повествующий о напряженной внутренней работе человека, «проснувшегося от душевной спячки», затронутого великим чувство любви.
Гурову казалось, что его роман с Анной Сергеевной закончится ничем, как многие романы до нее, «и он думал о том, что вот в его жизни было еще одно похождение или приключение, и оно тоже уже кончилось, и осталось теперь воспоминание…». Но Гуров ошибся, Анна Сергеевна смогла пробудить в нем искреннее и сильное чувство, он по-настоящему полюбил эту женщину. Дмитрию Дмитричу было странно, что он, «уже седой человек», способен на такую любовь. А ведь до этого он называл женщин не иначе как «низшая раса»! Анна Сергеевна Дидериц сумела пробудить душу этого человека своей искренней и чистой любовью, она вызвала глубокое и сильное чувство в сердце Гурова. Дмитрий Дмитрич и не предполагал, что он способен переживать такую гамму чувств. Он вдруг увидел пошлость и ограниченность своей московской жизни.
«И уже томило сильное желание поделиться с кем-нибудь своими воспоминаниями. Но дома нельзя было говорить о своей любви, а вне дома не с кем… И о чем говорить? Разве он любил тогда? Разве было что-нибудь красивое, поэтическое, или поучительное, или просто интересное в его отношениях к Анне Сергеевне? И приходилось говорить неопределенно о любви, о женщинах, и никто не догадывался, в чем дело, и только жена шевелила своими темными бровями и говорила: — Тебе, Димитрий, совсем не идет роль фата». Так неожиданно Гуров открыл в себе живую душу, способную откликнуться на призыв другой, чистой и бесхитростной натуры, полюбить, как в ранней молодости.
Писатель постепенно подводит своего героя к перерождению. Он долгие годы жил по инерции, не понимая или не желая задумываться над окружающим, над собственными поступками. А потом как озарение — любовь раскрыла в нем давно забытые чувства, он увидел бессмысленность существования того круга людей, к которому принадлежал сам.
«Какие дикие нравы, какие лица! Что за бестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни! Неистовая игра в карты, обжорство, пьянство, постоянные разговоры все об одном. Ненужные дела и разговоры все об одном охватывают на свою долю лучшую часть времени, лучшие силы, и в конце концов остается какая-то куцая, бескрылая жизнь, какая-то чепуха, и уйти и бежать нельзя, точно сидишь в сумасшедшем доме или арестантских ротах! » Читатель понимает, что прозревшие душа и сердце героя увидели бессмысленность его существования. Они заставили Гурова искать выхода из этого тупика. Он уже не будет мириться с пошлостью своей повседневной жизни.
Очень чеховский конец у этого рассказа. Автор не дает готового рецепта, что необходимо сделать, чтобы быть счастливым, но и «не захлопывает дверь», оставляя надежду. «И казалось, что еще немного — и решение будет найдено, и тогда начнется новая, прекрасная жизнь; и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается». Чехов относится к таким мастерам художественного слова, чьи произведения воспринимаются и принимаются по-разному.
Чехов «нормален» — в хорошем смысле этого слова. В его произведениях нет ни предельного накала чувств, ни катастрофического отчаяния, ни боли, поглощающей все.
Его герои встречаются, разговаривают, ходят, занимаются пустяками, страдают… Страдают?
Да. Но эти страдания, заключенные где-то внутри, спрятанные за разговорами о градусниках и о погоде, будучи перенесенными в другое время или в другие — экстремальные — обстоятельства, может быть, выльются в настоящую трагедию.
А пока эта неразвившаяся трагедия живет внутри, она спрятана, не доведена до крайней черты. Люди не в силах носить ее в себе, распыляют свою боль на мелочи и незначительности. Поэтому очень часто в рассказах и пьесах Чехова люди существуют со своей бесприютностью и душевным надломом в каком-то футляре. В себе. Вокруг них — мир, состоящий из таких же закупоренных людей. И это футлярное существование (я говорю о понятии «футляр» в более широком смысле) заставляет людей плыть по течению жизни.
Но за этим футляром прячется мучительное одиночество, непонятность, ненужность, открывается вся эта страдающая и измученная душа. В рассказе А. П.Чехова «Дама с собачкой» происходит постепенное расфутляривание человека, обретение истинного смысла жизни. С банальной истории — курортного романа — начинается настоящая, великая и хрупкая любовь. Гуров, главный герой, внешне благополучен: у него есть и семья; и работа, да и сам жив-здоров.
Но все это не жизнь — жалкое подобие, блеклое отражение истинной жизни в кривом зеркале повседневности. Любовь возвращает человека в мир духовности. На курорте встречаются два человека, жизнь которых скучна и нелепа.
Их первый разговор — тоже о скуке. Их семьи только по названию могут считаться семьями: Анна Сергеевна вышла замуж из любопытства, мужа своего презирает, называя лакеем; Гуров не любит свою жену, считает ее церемонной и недалекой, давно ей изменяет. Любовь преображает их обоих: она открывает перед ними иное измерение, заставляет жить в полную силу, а не механически. Гуров, полюбив, начинает осознавать красоту окружающего мира: когда они сидели на скамейке, «подошел какой-то человек — должно быть, сторож, — посмотрел на них и ушел. Эта подробность показалась такой таинственной и тоже красивой». А как контрастирует описание ялтинского пейзажа с описанием размеренной и монотонной жизни в Москве! Вернувшись в Москву, Гуров думал, что забудет об Анне Сергеевне, как забывал о других женщинах.
Но он уже сильно любил ее, сам того не осознавая, — в нем проснулась душа. И эта душа, наполненная живительным чувством, не могла мириться с безобразием, существующим вокруг. Гуров обнаруживает вдруг, что совсем одинок, что не с кем ему поделиться своими переживаниями, что с людьми можно поговорить только на тему «осетрины с душком».
И тогда его охватывает отчаяние: «Какие дикие нравы, какие лица! Что за бестолковые ночи, какие неинтересные дни!
» Гурова мучит мысль о несовершенстве мира, о несовершенстве самого человека: мысленно он возвращается к событиям в Ялте, ему кажется, что там он был лучше, чище… Все самое светлое в жизни связано с его любовью. Почему-то, мечтая о новой жизни, люди представляют ее иной, сверхъестественной, яркой. Они связывают наступление счастья с избавлением от всего того, к чему мы так привыкли. Может быть, поэтому некоторые люди не понимают творчества Чехова, считая любовь в его произведениях неистинной, обычной.
Но Чехов в высшей степени правдив — суета будет всегда вокруг нас. Другое дело — как мы к ней сами будем относиться. Для Гурова «эта маленькая женщина, ничем не замечательная, с вульгарною лорнеткой в руках… » стала единственной целью жизни, самым дорогим человеком.
Как это непохоже на него, считавшего женщин «низшей расой». И еще у меня долго не укладывалось в голове: «с вульгарною лорнеткой в руках…», и это огромное настоящее чувство. Чехов специально несколько снижает образ героини; он не идеализирует, не делает из нее богини — это самая обыкновенная женщина. Потому что любовь — это не то абстрактное туманное облако, заставляющее горько и безудержно вздыхать. Это реальное чувство к реальному человеку. И именно такая любовь, возникающая независимо, спонтанно, облагораживает человека, становится целью его жизни.
В конце рассказа будущее героев неясно. Гуров и Анна Сергеевна надеются, что скоро «начнется новая, прекрасная жизнь». Но они понимают также, что «до конца еще далеко-далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается». То есть самое главное не то, что будет дальше, а то, что есть сейчас, — любовь. И лучше, любя, не быть уверенным в завтрашнем дне, чем совершенно точно знать, что будет завтра, послезавтра, через неделю, через две…