Соколов В. Д. Факты мировой литературы в выписках и извлечениях. XVIII век. Продолжение

Соколов В. Д. Факты мировой литературы в выписках и извлечениях. XVIII век. Продолжение Факты мировой литературы в выписках и извлечениях. XVIII век. Продолжение.

Граф Зоден (1754—1831) также издал «Фауста» (1797)

Даже в Тобольске сосланный за предерзости Сумароков издавал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену» — разумеется, под пером самого издателя)

Д’Аламбер написал однажды русской императрице: «Во французской литературе только одна новость: один епископ провозгласил Локка и Ньютона нечестивыми»

Д’Аламбер употребил все свои усилия, чтобы улучшить материальное положение Лапласа; он отыскал издателя первых его трудов и предоставил еще место профессора в одном военном учебном заведении)»Коварства и любви» место драматического писателя при театре, заключил с ним на год контракт, по которому Шиллеру назначалось годовое жалованье в 300 гульденов и сбор с одного представления каждой новой его пьесы) Имея лишь двести талеров в год содержания, он, в случае заболевания, должен быть в нерешительности, посылать ли эти деньги в аптеку или отдать их на кухню. С письмом Рейнгольда Баггезен тотчас же поспешил к 26-летнему принцу Гольштейн-Августенбургскому и датскому министру графу Шиммельману. Эти достойные люди в самых лестных и благородных выражениях, чтобы «сохранить человечеству одного из его учителей», предложили поэту на три года пенсию по 1000 талеров в год)»Вместо сурового и строгого философа перед нами был веселый, вежливый, полный жизни француз, который после тысячи любезностей предложил нам завтрак. Мало-помалу для нас сделался настолько незаметным его гений и его возраст, что беседа потекла так свободно и легко, как будто мы были людьми, равными ему во всех отношениях. После обеда Монтескье настаивал на том, чтобы мы остались еще, и отпустил нас только через три дня, в течение которых беседа наша была столь же занимательна, как и поучительна. Его секретарь, родом ирландец, проводил нас до Бордо») их; о такой книге, как «Робинзон Крузо», и говорить нечего

Джон Ванбру (1664-1726) — английский комедиограф и архитектор. По его проекту был выстроен для герцога Мальборо Бленхеймский дворец (близ Оксфорда)) и Лондоне, и лекции его благодаря блестящей манере изложения и интересным экспериментам пользовались немалым успехом «среди людей всех профессий и даже среди дам, которым нравились, по словам современника, опыты, пояснявшие дело») чем скудный, потому что Дидро имел странную манеру заниматься со своими учениками. Попадался ему ученик даровитый, хотя бы и такой же бедняк, как он сам,- он просиживал с ним целые дни, а с бездарным учеником, каковы бы ни были его средства, он немедленно расставался)) знаменитых «Записках»

Дидро перевел шеститомный медицинский словарь англичанина Джемса)»Энциклопедии», и тот составил несколько статеек по музыке, но их, конечно, нельзя было считать его литературным дебютом, как и шутливых комедий, сочиненных им в это время

Для изучения Вольтера Бомарше собрал и скупил его рукописи

Дорожный дневник, который Линней вел в лапландском путешествии, остался, впрочем, неизданным; он напечатал, по возвращении, только статью о лапландской флоре («Florula lappo), и это был его первый напечатанный труд (1732 год)

Драма Шиллера проникла тогда во все слои общества. В Баварии, например, мальчики составили шайку разбойников, которая потому только не осуществилась, что один из малолетних Карлов Моров, прежде чем отправиться в Богемские леса, нашел нужным проститься с матерью) конечно, охотно принял участие в излюбленном им деле и помог Державину приобрести все нужное. Зимним путем предметы были пересланы в Тамбов, и в начале 1788 года типография открыла свою деятельность) сумму немалую для того времени, когда за свою «Стеллу» Гёте получил гонорар всего в двадцать талеров. Гердеру, сильно допекавшему его своими резкими выходками, поэт доставил выгодное место в Веймаре и устроил воспитание детей его на казенный счет

За свою жизнь Гольдони создал: 5 трагедий, 16 трагикомедий, 137 комедий, 57 сценариев для импровизированного театра, 13 либретто серьезных опер 49 — комических, 2 священных действия, 20 интермедий, 3 фарса и 3 тома «Мемуаров»

За чтение книг Руссо при их появлении назначалась плата по часам

Задача была послана Лейбницем в 1716 году в письме аббату Конти, по его собственным словам, «с целью пощупать пульс у английских аналитиков». Ньютону было в то время семьдесят четыре года. Задача состояла в том, чтобы найти кривую, пересекающую под прямыми углами бесчисленный ряд однородных кривых, например кругов или Парабол. Ньютон получил эту задачу в пять часов пополудни, когда он возвращался со службы с монетного двора. Несмотря на утомление, он тотчас взялся за задачу и в тот же вечер решил ее

Бомарше для издания Вольтера закупил в Англии и Голландии шрифты и бумагу

Затворническая жизнь в частном пансионе Афранеуме познакомила Лессинга лишь с одним типом — школьного педанта. На себе самом Лессинг испытал, как легко усвоить карикатурные приемы мнимой учености

Зиму 1786 в Веймаре Шиллер неутомимо работал: он продолжал издавать журнал «Thalia», писал статьи в виландовском «Немецком Меркурии», написал роман «Духовидец» и, кроме того, «Историю отпадения нидерландских провинций»

Знаменитый английский мыслитель Юм, современник Руссо, находившийся во Франции в период наибольшего расцвета его творчества, замечает, что трудно выразить и даже вообразить народный энтузиазм к нему

Из Испании Линней получил предложение поселиться в Мадриде и сделаться королевским ботаником — неслыханная честь для ученого отдаленной страны, к тому же еретика, лютеранина; ему предлагали право свободного исповедания своей религии, возведение в дворянское достоинство и годовое жалованье в 2000 пиастров

Артур Юнг всю свою жизнь интересовался «познанием всякого рода вещей»

Издав свое второе литературное произведение, Юм прожил два-три года в )»Deutsche Chro)»Грамматика» Смотрицкого и «Арифметика» Магницкого. Как Ломоносов ни просил старика Дудина дать ему эти книги на несколько дней, дед оставался непреклонен и отвечал на все просьбы отказом. Тогда Ломоносов избрал другой путь. Он стал особенно ласков с тремя сыновьями старика, старался им всячески угодить, пока наконец не получил от них этих столь заманчивых книг. «От сего самого времени не расставался он с ними никогда, носил везде с собою и, непрестанно читая, вытвердил наизусть. Сам он потом называл их вратами своей учености»

Дидро был одним из первых представителей так называемой литературной богемы. Чем он жил в течение многих лет, известно одному Богу. Мы знаем, например, что он давал частные уроки, но доход с них был более чем скудный, потому что Дидро имел странную манеру заниматься со своими учениками. Попадался ему ученик даровитый, хотя бы и такой же бедняк, как он сам,- он просиживал с ним целые дни, а с бездарным учеником, каковы бы ни были его средства, он немедленно расставался вздумал остепениться и поступил домашним учителем к денежному человеку, очень богатому финансисту. Тот предложил ему блестящие условия: готовое помещение, стол и 1500 франков в год. Дидро пробыл у финансиста три месяца и затем явился к нему с просьбою об увольнении. Тот ничего не понял. «Разве вам не хорошо? — спросил он. — Может быть, вам стол не нравится? Прикажите повару готовить все, что вам угодно. Может быть, вам комната не по вкусу? Выбирайте любую в моей квартире. Или жалованья вам мало? Я его удвою. Словом, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы вас удержать». Дидро ответил: «Мне так хорошо у вас в доме, что лучшего я и желать не могу: и комнатою, и столом я свыше всякой меры доволен. Денег у меня гораздо больше, чем мне нужно. Но взгляните на меня: на мне ведь лица нет. Я делаю из ваших ребят людей, но сам опускаюсь в умственном отношении, сам становлюсь ребенком. Я умираю у вас, а умереть я не хочу»

Кант внушал своим слушателям необычайное уважение. К нему нельзя было применить пословицу: «Никто не пророк в своем отечестве». Студенты обожали Канта и открыто выражали это при всяком удобном случае) Карамзин согласился, находя, что такое занятие для него очень полезно, так как выработает из него хорошего переводчика

Карамзин познакомился с Державиным после возвращения своего из-за границы; он ехал в Москву с мыслью основать журнал и радовался полученному от «певца мудрой Фелицы» согласию принять участие в издании. Державин в самом деле стал одним из самых усердных сотрудников возникшего «Московского журнала»

Кернер выражал недовольство «Историей отпадения нидерландских провинций» и огорчался тем, что он, вместо того чтобы заняться большим поэтическим произведением, Шиллер тратит силы свои на посторонний его призванию предмет

Книга Гельвеция «О человеке» была напечатана в Гааге после смерти автора в 1773

Книга Нострдамуса в 1781 была запрещна папой)»Попытаюсь проповедовать с моей старинной кафедры, с театральных подмостков; быть может, там меня оставят в покое»

Когда-то Марат представил академии бездарнейший трактат «Об огне». Лавуазье отозвался о нем презрительно. Теперь Марат отплачивал ему сторицею в своем «Друге народа»: «Вот вам корифей шарлатанов, господин Лавуазье, сын сутяги, недоучившийся химик, ученик женевского спекулянта, откупщик податей, управляющий пороховым делом, администратор учетной кассы, секретарь короля, член Академии наук, величайший интриган нашего времени. Поверите ли вы, что этот молодчик, который получает 40 тысяч ливров дохода и коего единственные права на общественную признательность заключаются в том, что он посадил Париж в тюрьму, уничтожил в нем циркуляцию воздуха посредством стены, стоившей 33 миллиона бедному народу, и перевез порох из арсенала в Бастилию в ночь с 12 на 13 июля, — интригует, как черт, чтобы быть избранным администратором Парижского департамента. Жаль, что его не вздернули на фонаре 6 августа; избирателям не пришлось бы краснеть за его выбор»

Комедия Гольдони «Трактирщица» была снята из репертуара труппы из-за зависи Медбак к Марлиани

Конец столетия прошел у Гёте в том же тесном общении с Шиллером, который не переставал поощрять своего друга к более напряженной поэтической деятельности

Кроме множества разных других сочинений и памфлетов, Дефо одновременно с этим вел ежемесячное политическое издание в сто страниц («Меrcurius politicus») и, кроме того, принимал самое деятельное участие в издании трех газет, из которых одна выходила ежедневно

Лавуазье был членом Орлеанского собрания по созыву Генеральных Штатов, созванного в 1787 году. Тут было 25 членов, назначенных королем: 6 духовных, 6 аристократов, 12 из третьего сословия и президент, герцог Люксембургский. Собрание должно было выработать меры для поощрения торговли и земледелия, улучшить систему раскладки и сбора податей и т. п. Лавуазье, фигурировавший в числе членов третьего сословия, несмотря на свое благоприобретенное дворянство, и здесь выдвинулся на первый план. «Лавуазье всем вертит, всё оживляет; его хватает на всё, его имя постоянно на слуху»)»Я содействовал избранию Лавуазье, хотя он был моложе своего соперника, минералога Жарса, и менее известен, потому что молодой человек, обладавший такими знаниями, умом и энергией и притом значительным состоянием, избавлявшим его от необходимости искать заработок, естественно, мог быть очень полезен для науки»

Лаплас приехал в Париж с запасом всевозможных рекомендаций. Но Д’Аламбер не обратил на них никакого внимания и даже не принял Лапласа. Тогда Лапласу пришла счастливая мысль изложить свои мысли об основных законах механики и послать их Д’Аламберу. Позднее Лаплас любил вспоминать об этом и часто сообщал математику Фурье отрывки из этого своего письма к Д’Аламберу. Фурье в своем похвальном слове Лапласу говорит, что в них много было глубоких мыслей, поэтому неудивительно, что Д’Аламбер после такой рекомендации принял Лапласа с распростертыми объятиями и через несколько дней предоставил ему место профессора в Париже, в Военной школе

Лаплас родился в бедной среде и весьма рано начал заниматься наукой; в науке он сразу почувствовал свои силы, а то, что он видел вокруг себя, наносило раны его гордости; с презрением отвернулся он от жизни и не отводил глаз от своих книг

Лейпциг Фонвизин нашел наполненным учеными людьми, из которых одни считают будто бы главным человеческим достоинством умение говорить по-латыни, «чему, однако ж, во времена Цицероновы умели и пятилетние дети», другие возносятся на небеса, не зная, что делается на земле

Лессинг в 1757 году замышлял издавать вместе с Николаи свою газету, в которой намеревался «выступить против кумовских, наполненных комплиментами, периодических изданий и обсуждать честно литературные явления во время войны»

Лессинг с необычайною смелостью указывает на превосходство Шекспира над французскими драматургами. Высказать подобное мнение в Германии в 1759 году было страшною ересью

Лессинг, просмотрев рукопись «Апологии» Реймаруса, убедился в том, что издать ее целиком было невозможно по тогдашним условиям печати. Он решил издать отрывки, да и те — под видом старинных рукописей, якобы найденных им в архиве Вольфенбюттельской библиотеки

Линней был знаком с манускриптом Артеди и сейчас же после его смерти бросился на его квартиру, чтоб спасти это драгоценное наследство. Однако хозяин квартиры решил прежде выручить деньги, которые Артеди оставался ему должен, и заявил, что продаст все имущество покойного с молотка. В этом затруднительном положении Линнея выручил Клиффорт: он выкупил рукописи Артеди у расчетливого кредитора и подарил их Линнею. В 1738 году Линней издал сочинение Артеди о рыбах. Сочинение это настолько богато содержанием, что Артеди называют отцом ихтиологии

Лорд Честерфилд писал Гуаско по поводу «Духа законов»: «Жаль, что г-н президент Монтескье, очевидно, удерживаемый страхом перед властью, не решился высказать все. Прекрасно чувствуется в общих чертах, что он желал бы сказать об известных вопросах, но он не выражается достаточно ясно и сильно. Гораздо лучше можно было бы знать, что он думает, если бы он мог писать в Лондоне и если бы он родился в Англии»

Льюис говорит, что в Англии одно время вошло в моду относиться к Локку свысока. Встречая на каждом шагу нападки на его философию, Льюис решил с пером в руке вновь перечитать сочинения Локка. Этот труд дал ему силу отразить всех врагов философии Локка. И он завещал своему читателю: «Если хотите знать и понимать Локка, читайте Локка!»

Маленький Шиллер устраивал из книг подобие сцены, вырезал бумажные фигуры, которые Кристофина раскрашивала, и заставлял этих кукол разыгрывать драматические сцены)»Письмо о пользе стекла к И. Шувалову». О причинах, побудивших Ломоносова написать это стихотворение, рассказывали следующий анекдот. Однажды Ломоносов, в кафтане со стеклянными пуговицами, обедал у И. Шувалова. Один из знатных людей, рассматривая знаменитого ученого, заметил эти пуговицы и, будучи, надо полагать, аккуратным последователем моды, не удержался от замечания, что таких пуговиц теперь больше не носят. Ломоносов возразил, что носит стеклянные пуговицы не по моде, а из уважения к стеклу, и наш ученый с таким воодушевлением стал рассказывать о пользе, приносимой стеклом в домашнем быту, в ремеслах, художествах, науках и так далее, что хозяин пришел от этих изъяснений в восторг и просил его написать все это в стихах. Ломоносов исполнил его просьбу

В Упсале, где у Линнея не было равных по учености и таланту, он чувствовал себя довольно одиноким. Его сидячая жизнь прерывалась только время от времени непродолжительными путешествиями в разные провинции Швеции

Монтескье просил Берне делать ему чистосердечно всякие замечания, какие ему придут в голову, из-за чего дважды едва не возникло серьезное разногласие между ним и автором. Во-первых, Монтескье желал в начале XX книги поместить воззвание к Музам, но Берне восстал против этого, находя подобную вставку в серьезном труде неуместной, и добился своего; во-вторых, Монтескье желал исключить главу о lettres de cachet; на этот раз Берне не удалось отстоять этой главы, и она была исключена. Воззвание к Музам было впоследствии разыскано, но злополучная глава так и пропала) президента парижского парламента и члена академии Гено, друга Монтескье, кроме которого присутствовали известный финансист Силуэтт, Гельвециус, драматург Сорси, романист Кребильон и Фонтенель. Гено нашел, что труд производит впечатление чего-то недоделанного. Силуэтт посоветовал просто сжечь рукопись, Кребильон и Фонтенель советовали не издавать ее. Гельвециус написал даже мотивированное мнение, также неблагоприятное для книги

Монтескье сошелся с другим кружком, поставившим себе целью изучение политических наук и политических вопросов — «Клуб Антресоли». Основателями клуба были член Французской академии аббат Алари и изгнанный из отечества после революции 1688 года английский эмигрант милорд Болингброк

Первое издание его «Systema ), заключало в себе всего четырнадцать страниц i)»Отчего у нас тяжущиеся не печатают тяжеб своих и решений правительства», вызванный, очевидно, изучением системы законов во Франции и желанием гласности, которую имел он случай там наблюдать в то время, когда процессы Вольтера и других делали столько шума во всей Европе, Екатерина отвечала: «Для того, что вольных типографий до 1782 года не было». Этот ответ, совершенно неопределенный, дает повод Фонвизину в его письме возликовать. Он видит в нем обещание и уже в самых высокопарных выражениях восхваляет намерения Екатерины

На Ломоносова возлагали просмотр переводов многих книг, которые печатались при Академии наук

На пьесу Лилло «Лондонский купец или история Д. Барнуэлла» купцы зачастую покупали билеты своим подмастерьям

На русский язык, к великой досаде Сумарокова, драма Бомарше была переведена Николаем Пушниковым и ставилась в Москве с феноменальным успехом с Дмитревским в роли Кларендона

Направленная против диссентеров якобы потакавшего им правительства вигов проповедь Генри Сэчверела (1674?-1724) от 5 ноября 1709 года была издана брошюрой и разошлась в количестве 40 тыс. экз. Автора обвинили в государственной измене, ему грозила смертная казнь. Суд, однако, ограничился запретом Сэчверелу читать проповеди в течение трех лет

Несмотря на усиленную борьбу с материальными затруднениями, Шиллер всегда умел дать своим творениям полную законченность)»некий Дидро, квартирующий у какого-то Гильота, богохульствует». Поэтому духовная особа просила действовать быстро, хотя и с должной осторожностью. По другим слухам, причиной ареста послужило неосторожное слово, сказанное о даме, пользовавшейся особенным расположением военного министра Аржансона. Дело в том, что знаменитый Реомюр сделал слепорожденному операцию и возвратил ему зрение. Решено было дать ему увидеть свет божий в присутствии компетентных лиц, чтобы составить себе точное понятие о впечатлении, которое вынесет бывший слепой. Между прочим, был приглашен и Дидро. Когда сняли повязку с глаз больного, то оказалось, что она снималась уже раньше, то есть что сеансу в присутствии ученых предшествовал другой сеанс, в присутствии именно той дамы, которая пользовалась особенным расположением военного министра. Дидро не стерпел и, уходя, заметил, «что

Но то, что отразилось так выгодно на князе Антиохе, т. е. ученость и нравственные достоинства его отца, вероятно, послужило помехой для упрочения молдавского княжества за родом Кантемиров. Во всяком случае, нам известно из истории, что князю Дмитрию трудно было справиться с интригами пронырливого и хитрого валахского князя Бранкована, стремившегося захватить власть над обоими княжествами)»Размышления о флогистоне». Опираясь на свои открытия, он доказывает полнейшую ненужность теории флогистона. Без нее факты объясняются ясно и просто; с нею начинается бесконечная путаница. «Химики сделали из флогистона туманный принцип, который вовсе не определен точно и, следовательно, пригоден для всевозможных объяснений. Иногда это — весомый принцип, иногда — невесомый, иногда — свободный огонь, иногда — огонь, соединенный с землею; иногда он проходит сквозь поры сосудов, иногда они непроницаемы для него; он объясняет разом и щелочность и нещелочность, и прозрачность и тусклость, и цвет и отсутствие цветов. Это настоящий Протей, который ежеминутно меняет форму»

Однажды вечером Дидро высказал мысль, с которой, как известно, одновременно носилась и Екатерина, — именно о необходимости приступить к освобождению русских крестьян. Княгиня Дашкова старалась разъяснить ему невыгодные для самих крестьян стороны этой реформы. Она сравнила их со слепорожденным, стоящим на скале среди глубоких пропастей. Внезапно врач возвращает ему зрение, и он вдруг видит опасности, которыми он окружен; он не знает, как себе помочь, и в цвете лет становится жертвою отчаяния. Это сравнение, к которому прибегла княгиня, чтобы нагляднее пояснить свою мысль человеку, незнакомому с русскими условиями, глубоко поразило Дидро. Он вскочил с места, начал быстро бегать по комнате, затем с яростью плюнул на паркет и воскликнул: «Что вы за женщина! В одну секунду вы поколебали идеи, с которыми я носился в течение двадцати лет!»

Однажды за прусским королевским столом Лейбница спросили, какого он мнения о Ньютоне? Лейбниц ответил: «Если взять математиков от начала мира до Ньютона, то окажется, что Ньютон сделал половину, и притом лучшую половину»

Однажды профессор объяснял слушателям столкновение страстей и с этою целью читал им соответственные места из «Отелло». Шиллер слушал затаив дыхание и, подойдя после лекции к профессору, упросил его дать ему Шекспира

Однажды Свифт с серьзными интонициями в голосе прочитал свои «Размышления о дятле» — пародию на Бойля

Отчаявшись найти издателя, Блейк делал вручную гравюры (стихи+рисунок) и продавал их)»Робинзона Крузо» вышло в Лондоне в апреле 1719 года, когда Дефо уже было пятьдесят восемь лет. К этому времени он издал сто девяносто разных сочинений и брошюр, касающихся всевозможных направлений общественной жизни и политики, написанных во всевозможных литературных жанрах. Один перечень этих сочинений занимает шестнадцать страниц мелкой печати в книге его биографа Ли

Первое представление «Евгении» Бомарше было неудачным, ее длинноты расхолаживали зрителей; но когда автор исправил эти недостатки ко второму представлению, драма имела полный и долго повторявшийся потом успех

Первые работы Лавуазье были сделаны под влиянием его учителя и друга Гэтара. Последний занимался сначала ботаникой и за свои труды в этой области получил звание академика; потом перешел к геологии и минералогии. Кроме ученых трудов, он славился невозможным характером. «Немного найдется людей, которые имели столько ссор», — говорит его биограф Кондорсе; он был до крайности резок, вспыльчив, груб, бесцеремонен и сварлив, не выносил противоречий, не стеснялся в выражениях и манерах. Воспитанный в коллегии иезуитов, он остался ярым поклонником и защитником этого ордена, который в то время был, к общему удовольствию, изгнан из Франции; понятно, что разговоры об этом событии давали обильную пищу для вспышек Гэтара. Эти недостатки характера не мешали ему быть безукоризненно честным и справедливым человеком; интриги его возмущали, а так как никакое человеческое учреждение — даже Парижская академия — без интриг не обходится, то источник ссор и грызни не иссякал для него… Как бы то ни было, Лавуазье всегда оставался с ним в наилучших отношениях

Первый сборник Бернса был издан по подписке, неподписанные 400 экземпляров разошлись за 1 день во время ярмарки

Писательский талант Лессинга-отца не подлежит сомнению. Его сын Карл приводит названия 14 выдающихся богословских сочинений отца, не считая четырех томов переводов, в числе которых находятся переводы трех богословских трактатов Тиллотсона

По немецкому обычаю Кант подразделил свои лекции на публичные (которые обыкновенно читаются бесплатно — publice et gratis), приватные и приватнейшие

Полнее всего в библиотеке Филдинга была представлена специальная, юридическая литература (228 томов); затем — исторические и биографические сочинения, античные авторы

Польза (Paulze) был один из выдающихся людей своего времени. Он принадлежал к партии гуманистов, во главе которой стоял сам король и которая в течение многих лет тщетно пыталась обновить старый порядок. Он интересовался, главным образом, экономическими вопросами и много работал над улучшением финансовой системы Франции: предложил ряд полезных и гуманных мер, которые не были приняты; указал много улучшений, которые не были исполнены; давал прекрасные советы, которых не слушали… В доме его собирались выдающиеся представители науки и литературы, особенно экономисты. Он доставил Рейналю материалы для «Философской истории обеих Индий», наделавшей в свое время много шума. Впоследствии он, так же, как и Лавуазье, поплатился головой за грехи старого порядка, хотя личная его деятельность была так же безупречна, как и деятельность его зятя

После смерти Линнея кафедру ботаники в Упсальском университете получил его сын; он ревностно принялся за работу, стараясь в новом и щекотливом для него положении сделаться достойным отца; первой его заботой было издание оставшихся рукописей отца и обработка новых изданий его сочинений, именно «Системы природы»

После смерти обоих Линнеев в руках вдовы и матери двух ученых осталось огромное количество научных предметов, в которых ее интересовала лишь их стоимость. Шведский король Густав в это время был за границей; вдова Линнея, опасаясь, что правительство купит наследство Линнея для Упсальского университета дешевле, чем его можно продать за границу, спешила воспользоваться отсутствием короля и послала в Англию, к богатому и известному натуралисту Банксу, предложение купить все книги и коллекции за тысячу гиней. Банкс не воспользовался сам этим предложением, но передал его молодому, начинающему, впоследствии очень известному ботанику Смиту, человеку также с хорошими средствами; получивши список всех вещей, входивших в научное наследство Линнея, Смит беспрекословно уплатил его вдове требуемые деньги. Он получил библиотеку в 2500 томов (что одно уже стоило почти этих денег), огромные гербарии отца и сына, много неизданных рукописей и разных естественноисторических коллекций во вкусе того времени: сушеных рыб, насекомых, раковин, окаменелостей. Между тем почтенная женщина, кажется, прогадала: когда переговоры со Смитом уже были окончены, к ней стали поступать предложения и запросы о научном наследстве Линнея, в том числе, между прочим, из Петербурга, где ей сулили не постоять за ценой. Предусмотрительный Смит поторопился и заплатил дорогую цену капитану судна, чтобы он не мешкал с доставкой драгоценного груза. В это время вернулся в Швецию король Густав; узнав, что коллекции Линнея уже проданы за границу, он пришел в такое негодование, что послал военный корабль в погоню за судном, везшим покупку Смита в Англию. Но судно счастливо прибыло в Англию, где таможня с почетом пропустила наследство Линнея без всякого досмотра. Шведы до сих пор с досадою вспоминают, как чужая страна завладела ученым наследством их величайшего натуралиста

Появление «Разбойников» сделалось настоящим «литературным событием». Весь город всполошился; молодежь была в восторге, словно наэлектризована, а сторонники тогдашних порядков, предрассудков и понятий выходили из себя от негодования и страха. Так, по словам Гёте, одно очень высокопоставленное лицо сказало ему в Карлсбаде: «Если бы я был Богом, только что собравшимся сотворить мир, и предвидел, что в нем появятся «Разбойники» Шиллера, я передумал бы, и мир не был бы сотворен»

Предприимчивые почитатели нарочно предпринимали путешествие в Гиень, чтобы поговорить с Монтескье и посмотреть на него поближе. Таким образом, и деревня не спасла Монтескье от восторженных почитателей

При втором издании своих «Начал» Ньютон запретил упоминать о своих разногласиях с Лейбницем, ибо сознавал, что великое произведение, где излагаются вечные истины, не должно иметь ничего общего с полемикой, представляющей чисто личный и весьма недолговечный интерес

При жизни Гельвеция единственной его опубликованной работой было «Об уме» (1758))»Клуба антресолей» на него, по обычаю, возложили обязанность написать и прочесть какой-нибудь реферат, и он прочел диалог «Сулла и Эвкрат»

Для издания Вольтера Бамарше приобрел оборудование, чтобы выделывать бумагу особого качества) перед принятой

Проф Абель, препод военного училища, где учился Шиллер, имел обыкновение, читая лекции, иллюстрировать философские положения выдержками из поэтов)»Schwabisches Magazi)»Исторические, генеалогические и географические примечания к «Санкт-Петербургским ведомостям». Редакцию к примечаниям взял на себя немец Миллер, который ввел нечто новое, именно «Прибавления к примечаниям». В этих «прибавлениях» помещались сведения о всяких диковинных вещах, происходящих на свете, и они пришлись публике как нельзя более по вкусу

Свой спор с Руссо Вольтер разделил на ряд отдельных эпизодов, в которых по отдельности фернейский философ был зачастую более прав, нежели его странствующий, гонимый, больной физически и душевно противник

Сент-Бёв следующим образом определяет значение Дидро как художественного критика: «Он научил французов любить краски через посредство идей»)

Слава С. Джонсона как блестящего остроумца в беседе перевешивала его славу лексикографа

Слушая чтение «Росслава» Княжнина, Фонвизин спросил, смеясь: «Когда же вырастет твой герой? Он все твердит: «Я — Росс, я — Росс!» Пора бы ему и перестать расти!» На эту шутку, не лишенную, впрочем, основания в связи с затянутостью трагедии, Княжнин находчиво ответил: «Мой Росслав вырастет совершенно тогда, когда твоего Бригадира произведут в генералы»

Событиями эпохального значения стали «Предложение об исправлении, улучшении и закреплении английского языка» Свифта (1712) и «Словарь» Джонсона (1755)

Современник Фонвизина, известный поэт И. И. Дмитриев говорит, что благодаря романам он в первый раз услышал имена Буало, Мольера, Кальдерона и пожелал с ними познакомиться

Сумароков, «почитавший себя не ниже г-на Вольтера», завел собственный журнал «Трудолюбивая пчела», где бранил все, что попадалось под руку, особенно почему-то Миллера. Перебранив всех и вся в течение года и наговорив лично самому себе бесчисленное множество самых беззастенчивых комплиментов, Сумароков бросил журнал и вернулся к стихам и драмам

Такие труды Дидро, как «Монахиня», «Сон Д’Аламбера», «Возражение на книгу Гельвеция «О человеке», «Салоны», «Парадокс об актере», были опубликованы и сделались известными лишь много лет спустя после смерти их автора, например «Монахиня» появилась в 1796 году, то есть спустя тридцать шесть лет после того, как она была написана, «Салоны» появились в 1798-1856 годах, «Парадокс» — в 1830 году, «Возражение Гельвецию» — в 1875 году.

Темой вступительной лекции Шиллер избрал «Значение всеобщей истории и цель ее изучения». Эта первая лекция Шиллера составила целое событие в Йене. Толпами бежали студенты, чтобы скорей заручиться местом в аудитории. Жители городка испуганно высовывали головы из окон, думая, не пожар ли где. Аудитория была битком набита, соседняя зала, лестница и двор тоже были забиты студентами. Шиллера встретили восторженно, успех его лекции был блестящий, и по окончании ее студенты проводили его криками «Виват!» и устроили под его окном ночью серенаду, что ими никогда не делалось ни для кого из профессоров

Тобайас Смоллетт взялся за пятый по счету перевод «Дон Кихота» на английский язык и создал единственный вариант, способный соперничать по успеху с переводом Мотто начала XVIII века

У Линнея была всегда полная аудитория; его слава натуралиста привлекала учеников отовсюду, и в стенах скромного провинциального университета впервые появились студенты, говорящие на чужих языках,- немцы, швейцарцы, датчане, англичане, даже русские [В 1761 году у Линнея слушал лекции один из богачей Демидовых, вероятно, Григорий Яковлевич Демидов, заплативший ему огромный гонорар. В1766 году в Упсале защищал диссертацию некто Матвей Афонин.]

Удачно переводил Фонвизин в это время с немецкого и, познакомившись с книгопродавцем, стал получать заказы. Первым литературным опытом его были басни Хольберга, изданные в 1761 году, затем последовали «Метаморфозы» Овидия и переводы статей: «Изыскание о зеркалах древних», «О рисовальном искусстве» и др

Уже первый номер журнала поставил Шиллера во враждебные отношения с актерами; им очень не понравилась критическая статья поэта о театрах и драматическом искусстве

Учиться Шиллер начал с шести лет; первым его учителем был хороший ориенталист и составитель еврейского словаря Мозер, пастор в местечке Лорх

Фонвизин во Франкфурте-на-Майне видел «золотую буллу» императора Карла V, писанную в 1356 году, был в имперском архиве и замечает: «Все сие поистине не стоит труда лазить на чердаки и слезать в погреба, где хранятся знаки невежества»(!)

Читал Кант по самым разнообразным предметам, начиная с фортификации и кончая метафизикой. Логика, естественное право, мораль, физическая география были его главными предметами

Экземпляры первого издания «Хромого беса» Лесажа покупатели рвали из рук; дело даже дошло до дуэли

Юм посылал свой «Трактат о человеческой природе» на просмотр епископу Бётлеру

Юные товарищи Гёте, желая воспользоваться его талантом для своих кутежей, доставали ему заказы на разные свадебные, похоронные и тому подобные стихотворения «на случай», которые в то время были в большой моде. Деньги, добытые таким образом, прокучивались сообща

В 1796 году Гете и Шиллер своими «Ксениями» на литпротивников вызвали бурю в литературной среде

«Антологию» Шиллер издал опять-таки на собственный счет и должен был для этого, по словам Гауга, сделать заем в 600 гульденов, который не раз потом давал себя тяжело чувствовать поэту

«Бросьте вашу переписку нот, — говорил Руссо Гримм, — и продавайте лимонад: весь Париж прибежит покупать у вас, и вы станете богачом»

7 июня 1764 года императрица, узнав о болезни Ломоносова, посетила его на дому вместе с княгиней Дашковой и некоторыми из придворных

Mo), барон, основатель многих премий, ежегодно вручаемых Французской Академией

Баколяр (1718—1805), писатель, под конец жизни проживал в богатых домах Парижа)»Красоты Дака», в Америке его стихи печатал Б. Франклин (несомненно, из демократических побуждений)

Благодаря средствам, данным на улучшение сада графом Гилленборгом, Линней привел Упсальский ботсад в блестящее состояние

В 1705 году королева Анна вздумала со всем своим двором посетить Кембриджский университет и по этому случаю пожаловала Ньютона в дворянское звание

В 1750 году Руссо находился на службе по финансовому ведомству, под начальством барона Де Франкея. Барон очень ценил его и предложил значительное повышение, именно должность казначея в Париже, но как раз в это время в жизни Руссо произошел знаменательный перелом, и, вместо повышения, Руссо совершенно оставляет службу

В 1752 году общество эдинбургских адвокатов избрало Юма своим библиотекарем; звание это, охотно принятое Юмом, не предоставляло значительных материальных выгод, так как оплачивалось всего четырьмястами рублями годичного жалованья; но зато теперь в распоряжение Юма поступала обширная библиотека (около тридцати тысяч томов), особенно богатая книгами исторического содержания,- факт, крайне важный для Юма, задумавшего писать историю Англии и действительно занимавшегося этим трудом в течение одиннадцати лет

В 1754 году, вследствие сообщений нашего академика И. Шувалову, граф К. Разумовский обратил внимание на множество второстепенных служащих при Академии, большинство из которых не приносило ей никакой пользы. Президент поручил советнику Шумахеру вместе с Ломоносовым, Мюллером и Штелином рассмотреть, нет ли среди «находящихся ныне налицо в штате, так и сверх штата служителей, в которых искусства, пользы и дальней или никакой нужды признано не будет и без которых во исправление каких-либо дел обойтиться можно; также нет ли и таких, которые хотя и в штате есть, но или должности своей не отправляют за какими-либо собственными пороками или способности к тому не имеют, — таких всех с суммы академической сбавить, а надобных только оставить». Ломоносов принялся за это дело с обычной своей энергией, но все-таки весь труд комитета остался без последствий. Наш академик писал Шувалову: «Иной боится отрешить… чтобы не раздражить какого-нибудь знатного господина; иной говорит, что он беден. Однако прошу меня извинить — не могу всех пристрастий и всех обстоятельств изобразить. Словом: с одного конца Академию хотят починивать, а с другого портят… окончание сего дела ясно покажет, и я никогда по чистой моей совести не останусь лживым человеком»

В 1763 от маркиза Гертфорда, назначенного на пост английского посланника во Франции, Юм получил приглашение занять место секретаря посольства «Решительно непонятно, как случилось, что подобный пост был предложен философу, писателю, человеку никоим образом не придворному и с самым независимым духом»,- писал Юм в одном из писем

В 1766 году Кант все еще не получил кафедры, но ему было, по крайней мере, предоставлено место помощника библиотекаря в королевской дворцовой библиотеке. Место это оплачивалось более чем скромным жалованием — 62 талера в год. В королевском приказе о назначении Канта сказано, что место это предоставляется «искусному и прославившемуся своими учеными сочинениями магистру Канту»

В конце царствования Екатерины поэт едва не подвергся действительным неприятностям за оду «Властителям и судиям», включенную им в тетрадь стихотворений, поднесенную государыне в 1795 году. Это переложение псалма Давида. Стихотворение напоминает земным владыкам о правде, но в то же время велит народам почитать их избранным от Бога и повиноваться. Однако слова: «неправда потрясает троны» и некоторые другие позволили врагам Державина внушить Екатерине, напуганной террором, что тот же самый псалом был переложен якобинцами и пет на парижских улицах. Екатерина стала выказывать к поэту холодность. Шепотом говорили, что велено даже допросить его; в то время уже действовала снова Тайная канцелярия со всем арсеналом и с Шешковским во главе

В Мангейме Шиллер был арестован и посажен в долговую тюрьму. Ему помог квартирный хозяин, простой и вовсе не богатый плотник, Антон Хёльцел, большой почитатель поэта; он достал нужную сумму

В публичном собрании Московского университета 3 октября 1762 года Рейхель, профессор университета и библиотекарь, произнес «Слово» по случаю коронования Екатерины и говорил о том, что «наука и художества процветают запрещением (?) и покровительством владеющих особ и великих людей в государстве». Это «Слово» переведено было Фонвизиным с немецкого на русский

В числе поклонниц Руссо была одна красивая аристократка, Д’Эпине. Она уговорила Жан-Жака весною 1756 года поселиться в уединенном маленьком коттедже в лесу, в ее именье под Парижем. Эта простая лачужка, которая своим местоположением однажды во время прогулки очень понравилась Руссо, была отремонтирована, отделана в простом вкусе Жан-Жака и предложена ему с дружеской искренностью. «Мой милый медведь, — сказала ему Д’Эпине, приведя его к хижине, названной «Эрмитажем»,- вот ваш скит»

В шведских университетах тогда господствовал такой обычай: студенты, прослушавшие курс, ездили за границу для получения докторской степени в тамошних университетах. У Линнея решительно не было средств для поездки в Голландию, куда ездили обыкновенно медики за докторским дипломом, и он все еще оставался врачом непатентованным. Между тем, по уставу, человек, не имеющий ученой степени, не мог быть доцентом в университете, так что лекции, которые читал Линней, были не совсем законны. Факультет, очевидно, смотрел на это сквозь пальцы, принимая во внимание его знания, его бедность и влияние его покровителей, Рудберга и Цельзия. Но неожиданный успех молодого доцента начинал мозолить глаза его менее счастливым товарищам и соперникам, и один из них, Розен, адъюнкт медицинского факультета, возбудил вопрос о незаконности чтения лекций Линнеем. Раз вопрос был поставлен официально, пришлось его решить на почве формальности, и Линнею было воспрещено дальнейшее преподавание в университете

Винкельману было предложено место королевского библиотекаря; но так как Фридрих II, поощрявший французов, объявил, что для немца довольно и тысячи талеров жалованья, Винкельман с негодованием отказался

Все последние 8 лет своей жизни Руссо жил в Париже, в одной и той же тесной квартире (одна комната, которая была и кухней), на улице, которая теперь носит его имя; добывал себе пропитание перепиской нот; писал свои последние, упомянутые выше произведения; принимал немногочисленных друзей; иногда посещал общество, где читал отрывки «Исповеди», и медленно угасал

Всякие попытки покровительства и помощи со стороны его аристократических почитателей были отклоняемы Руссо иногда даже с чрезмерной щепетильностью (например даже такие любезности, как присылка в подарок дичи или фруктов)

Только нежелание самого Руссо явилось причиной того, что он не был представлен королю, и что ему не была назначена королевская пенсия за литературные заслуги. Он строго оберегал свою независимость и был вдвойне прав. Он готовил произведения, за которые король затруднился бы назначить пенсию)»опрощения» Руссо (как теперь назвали бы его поведение — его упорное нежелание принимать богатое покровительство и жить св. трудом) и старался его уговорить «жить, как люди живут»

Дюкло (1704-1772), сын шляпочника, получил в 1755 году дворянство за литературные заслуги

Екатерина Дмитриевна Голицына завещала 22 тысячи рублей — сумму очень значительную для того времени, на проценты с которой должны были получать медицинское образование молодые русские за границей, преимущественно в Страсбургском университете) слишком горячо делам, а с другой, видя несправедливости, не имел охоты, а если писал, то с примесью нравоучения. Несколько раз он все же принимался, запираясь дома, но ничего не мог написать, «не быв возбужден каким-либо патриотическим, славным подвигом»

Заболевшему поэту Геллерту (1715—1768) принц Г. Прусский подарил лошадь «для верховых прогулок»

Звание «поэта-лауреата» в Англии присуждается пожизненно, с назначением регулярного пособия. Прежде в обязанности «лауреата» входило сочинение од на достопримечательные события в жизни королевской семьи и нации.

Из писем Ибрагима Ганнибала видно, что, назначив ему на содержание всего двести сорок франков в год, Петр часто совсем забывал о существовании своего арапа и не всегда выплачивал ему аккуратно жалованье

Известный нечистыми сделками, «пиратскими изданиями» и публичной компрометацией авторов книгопродавец Эдмунд Керл (1675-1747) более чем заслужил отзыв Свифта: «пройдоха». Он был традиционной — и неуязвимой — мишенью тогдашних сатириков

Инициатором напечания книги Дидро был русский посланник Д. А. Голицын

Каледонский охотничий клуб (сплошь аристократы) постановил в полном составе подписаться на издание Бернса в 2-х томах

Королева Шарлотта, любившая общество ученых, запросто беседовавшая с Ньютоном и Локком, заинтересовалась также и гостившим в Англии Монтескье, который затем удостоился несколько раз новых приглашений ко двору

Лавуазье был кандидатом на место умершего химика Барона. Большинство голосов оказалось за него, однако за его соперника Жарса стоял министр Флорентен. Не желая ни уступить, ни оскорбить академиков, он вышел из затруднительного положения, создав для Лавуазье новое место адъюнкта. Таким образом, оба кандидата были выбраны

Лёвен затевал устроить «национальный театр». Лессингу была предложена курьезная должность «драматурга и консультанта» с содержанием в 800 «тяжелых талеров», то есть 3200 марок (около 1000 рублей золотом)

Легкостью, с которой устроился его дебют (1727), Филдинг, несомненно, был обязан своей троюродной сестре леди Мэри Уортли Монтегю: она прочла рукопись, побывала на двух представлениях

Линней был, как и всякий человек, сыном своего времени; теперь мы знаем имя графа Тессина только в связи с именем славного ученого; в глазах же Линнея Тессин был знатной персоной, и их разделяла целая пропасть в общественном положении. За услуги, ему оказанные, Линней платил Тессину в течение всей жизни самой теплой благодарностью; ему посвящал он издания «Systema ) колониальных продуктов (на запрос морского министра). В должности директора академии ему приходилось хлопотать о назначении премий, о порядке чтений на заседаниях, об инструкциях для путешественников и т. п. Наконец, он участвовал во многих комиссиях, например, по вопросу об улучшении тюрем (1780 г.), о месмеризме (1783 г.), об улучшении аэростатов (1784 г.) — тогдашней новинки, возбудившей преувеличенные надежды

Несмотря на то, что Кант успел обратить на себя внимание университета, академическая карьера его подвигалась необыкновенно туго. В течение пятнадцати лет он вынужден был оставаться приват-доцентом

Несмотря на то, что Руссо был объявлен во Франции вне закона, в Страсбурге его ждали овации и чествования. В Париже он прожил около месяца во дворце принца Конти, куда сходился поклониться ему «весь Париж»

Парижский архиепископ Кристоф де Бомон, не довольствуясь нелитературными средствами борьбы, к которым прибегала католическая церковь, выступил против Руссо и с литературной критикой. Жан-Жак ответил одним из самых талантливых своих произведений) реформы, указал на значение коллегиального начала в суде и администрации, наконец, набросал план реформы учебного дела и проект учреждения Петербургской академии наук. «Я хочу быть издалека русским Солоном»,- писал Лейбниц Софье Ганноверской

Петр I тогда же принял философа на русскую службу и назначил ему пенсию в 2000 гульденов. Планы, проекты и письма Лейбница хранятся в Московском государственном архиве. Лейбниц был чрезвычайно доволен своими отношениями с Петром I. «Покровительство наукам всегда было моей главной целью, — писал он, — только недоставало великого монарха, который достаточно интересовался бы этим делом»

По просьбе Гёте герцог освободил его от председательства в Государственном совете и военной комиссии, после чего поэт зажил спокойной уединенной жизнью

По решению Парижского парламента Руссо должен был быть брошен в тюрьму, но, предупрежденный друзьями, бежал. Его узнавали во многих местах Франции, но не спешили исполнить декрет высшего парижского судилища

По ходатайству Безбородко в 1782 году Фонвизин получил (после «Недоросля») пожизненную пенсию из «почтовых доходов» — половинное жалованье с прибавочным окладом, пожалованным ему ранее, а всего 1250 рублей в год

Под видом постоянного сотрудника и переводчика иностранных известий он приобрел большое влияние на Миста — этого издателя заведомо якобитского органа. Влияние это сказывалось в том, что Дефо незаметно для издателя, пользуясь полным его доверием и имея в своих руках почти весь литературный материал, поступавший в журнал, смягчал направленные против правительства статьи, вычеркивал в них все резкие места, сам помещал статьи в духе господствовавшей тогда партии вигов и превратил таким образом журнал Миста, считавшийся самым крайним органом якобитов и защищающий прерогативы королевской власти, в сравнительно безвредный для правительства журнал консервативного направления

После издания «Эмиля» и «Общественного договора» Руссо должен был бежать из Франции

После подсчета всех сумм, полученных Дидро и его семейством от русской императрицы, оказывается, что общая цифра достигает 267 тысяч франков, если считать на современную французскую валюту и если включить сюда путевые издержки

Поэтическая деятельность Шиллера не могла, конечно, нравиться герцогу Карлу Евгению; он потребовал к себе полкового лекаря и предложил ему — все что он впредь ни напишет присылать ему до напечатания на просмотр. Шиллер мужественно отказался

Предшественник К. Сиббера (1671-1757) на посту поэта-лауреата Лоренс Юсден (1688-1730) получил это звание в 1718 году благодаря протекции герцога Ньюкасла

Рамзей убирал из шотланских баллад, которые издавал, непристойности, дабы не оскорблять прекрасных читательниц

Руссо ради независимости и последовательности, отказался от службы и для содержания себя и семьи он добывал средства перепиской нот)»Естественную историю», Дидро — «Письма о слепых и глухонемых», Вольтер — «Исследование о нравах», Руссо — «Слово против неравенства»

С конца XVIII века, благодаря усилиям Бомарше французские драматурги нередко наживали целые капиталы на нескольких пьесах, стяжавших любовь публики

С помощью друзей Руссо устроился домашним учителем к аббату Мабли, старшему брату известного писателя, идеи которого были родственны идеям Руссо. Так в 28 лет началась его самостоятельная жизнь

Свифт в качестве капеллана вынужден был читать жене его покровителя философские трактаты Бойля)»Персидским письмам». Это была молодая двадцатисемилетняя красавица, принцесса крови, происходившая от мадам Монтеспан, веселая, полная жизни и соскучившаяся, очевидно, со своим Мелюном, который, по словам Вольтера, «обладал большей добродетелью, чем привлекательностью»)»в улыбательном духе». Явных же мер к прекращению журналов принимать не пришлось, так как при существовавшем в то время тесном общении двора и литературы настроение первого сейчас же непосредственно отражалось на второй

Сорбонна назначила специальных комиссаров для исследования «Духа законов» и «Естественной истории» Бюффона. Сорбонна признала еретическими много мест «Духа законов»

Титул академика в 1793 году сделался подозрительным; Добантон, знаменитый анатом, должен был принять звание «пастуха» (он занимался среди прочего вопросами об овцеводстве)) В таком виде «Евгения» была поставлена на сцене «Французской комедии», в первый раз — 29 января 1767 года

Штутгартский книгопродавец Котта предложил издавать журнал и обещал Шиллеру платить весьма высокий для тех времен редакторский гонорар, — тысячу талеров в год. Однако, журнал просуществовал недолго, — в 1798 году он перестал выходить, так как подписка, в первый год весьма значительная, потом все более и более падала.

«… Я задумывал новый жанр комедии, чтобы узнать, чего можно добиться от этих актеров» (Гольдони)

«Чтобы научиться говорить по-иностранному… нужно иметь не только слух и память, но и в какой-то степени некое нахальство» (Lichte)

«Вымышленные путешествия, сны, видения и кабаллистические романы» (Voyages imagi) (1787) в 36 томах

«Дневник камер-юнкера Берхгольца, веденый им в России в царствование П. Великого с 1721 по 1725 гг.»

«Дон-Кишот женского пола» (1752) — роман Ш. Леннокс

«Духовный Дон Кихот» — очень известная во второй половине XVIII в, несколько грубая сатира против религиозных распрей вообще и против двух английских теологов в частности

«Единственное отношение к публике, в котором никогда не раскаешься, — это война» (Шиллер в 1799, после многолетнего издательского опыта)

«Если самообучение имеет свои преимущества, то вместе с тем изобилует и неудобствами, и трудностями. Например, неудобство такого самообучения заключалось в невозможности усвоить просодию и версификацию. Я затратил много усилий и труда на это изучение, потому что желал чувствовать гармонию языка прозаического и поэтического. Я должен был убедиться, однако, что без учителя это почти невозможно. Усвоив самый легкий размер, именно гекзаметр, я имел терпение проскандировать почти всего Вергилия, отметив повсюду ударения и долготу слогов. Потом, когда я бывал в сомнении, должно ли посчитать данный слог долгим или коротким, я обращался к моему размеченному Вергилию. Очевидно, это приводило меня нередко к ошибкам, ввиду некоторых вольностей, допускаемых правилами латинского стихосложения» (Руссо)

«Если синьора Медбак внушала мне сюжеты занимательные, трогательные… то синьора Марлиани… давала иные толчки моему воображению и побуждала меня работать в области того комедийного жанра, который требует тонкости и лукавства» (Гольдони)

«Знаю, что когда хвалы принимаюсь писать, когда, муза, твой нрав сломить стараюсь, сколько ногти ни грызу и тру лоб вспотелый, с трудом стишка два сплету, да и те неспелы… А как в нравах вредно что усмотрю… чувствую сам, что тогда в своей воде плавлю и что чтецов я своих зевать не заставлю; проворен, весел спешу, как вождь на победу или как поп с похорон к жирному обеду» (Кантемир)

«Изучение латинского языка было самым трудным для меня делом, и я не успел достичь многого в этом предмете. Сначала я следовал общепринятому методу учебников, но бесплодно. Эти варварские вирши мне были противны, и мои уши были для них глухи. Я терялся в лабиринте и, выучивая последнее, забывал предыдущее. Заучивание слов тоже не может быть успешно для ума, почти лишенного памяти. Я упорствовал долго на этом пути, надеясь развить память. В конце концов пришлось все-таки оставить этот метод. Я достаточно усвоил строение языка, чтобы при помощи словаря читать легкий текст. Я выбрал эту дорогу и по ней двигался успешнее. Я делал устный перевод читаемого и благодаря упражнениям со временем достиг способности довольно свободно читать латинских авторов, но никогда не мог ни писать, ни говорить по-латыни» (Руссо)

«Как я буду благодарить небо, когда наконец из моих рук и с письменного стола исчезнет «Валленштейн». Он все еще лежит передо мной, словно целое море, которое мне предстоит испить, и я не предвижу этому конца» (Шиллер)

«Лондон» Джонсона (1738) является переложением III сатиры Ювенала

«Любовны песни писать, я чаю, тех дело, коих столько ум не спел, сколько слабо тело» (Кантемир)

«Мне кажется, что всякое поэтическое творчество есть не что иное, как восторженная дружба или платоническая любовь к созданиям нашей фантазии» (Шиллер)

«Мне казалось, что я воздаю им [крестьянам] должное, изображая их на сцене и привлекая к ним внимание образованных людей и изящных дам» (Гольдони)

«Начинал я с философских сочинений: с «Логики», «Опытов» Локка, с Мальбранша, Лейбница, Декарта и других. Я, конечно, не мог не видеть, что авторы эти постоянно противоречат друг другу. Сначала я задался химерическим планом их согласовать. Я изнемогал под бременем этой непосильной задачи и потратил на нее много времени. Я терял голову и не подвигался вперед в моем философском развитии. Наконец я отказался от этой химеры и избрал другой метод, которому я и обязан всеми своими успехами на этом пути и который был наиболее пригоден для меня, вообще малоспособного к учению. Принимаясь за какого-нибудь автора, я ставил своей задачей усвоить его точку зрения, проникнуться его идеями и следовать за ним, не примешивая ни своих идей, ни идей другого мыслителя, никогда не стараясь его оспаривать или ему противоречить» (Руссо)

«Не могу уже читать — значит, умираю», — произнес Кантемир

«Неподготовленный к какому-нибудь специальному отделу, Татищев,- говорит Милюков,- тем свободнее схватывает целое и всюду вносит в объяснение прошлого свой личный жизненный опыт: какой-нибудь хорошо знакомый ему обычай судейской практики или свежее воспоминание о нравах XVII века, концу которого принадлежит его детство и юношество, дают ему возможность понять жизненный смысл нашего московского законодательства, личное знакомство с инородцами уясняет ему нашу древнюю этнографию, а в их живом языке он ищет объяснения древних имен и географических названий»

«Никак невозможно оторваться от римлян… Еще и теперь в их столице оставляешь невольно новые дворцы, чтобы разыскивать развалины» (Монтескье)

«Никогда не было потрачено столько искусства,- писал Вольтер по поводу работ Руссо, — на то, чтобы нас всех сделать дураками. Прочитав это сочинение, хочется ходить на четвереньках»

«Никогда я не был достаточно посвящен в тайны математического анализа, чтобы вполне усвоить смысл приложения алгебры к геометрии. Мне не по вкусу этот метод оперировать геометрическими данными, их не видя, и мне кажется, что решать геометрическую проблему при помощи алгебраических уравнений — все равно, что играть арию, вертя рукоятку шарманки» (Руссо)

«От философии я перешел к элементарной геометрии, но никогда не поднялся в этой области выше. Недостаток памяти заставлял меня много раз возвращаться к началу и снова повторять все пройденное. Евклид был мне не по вкусу. Он гонится более за цепью доводов, нежели за связностью идей» (Руссо)

«Прощание с родиной» Бернс написал, собираясь уехать на Ямайку

«С 1779 года, — говорит Державин в «Записках», — избрал я совершенно особый путь, руководствуясь наставлениями Батте и советами друзей моих, H. A. Львова, В. В. Капниста и Хемницера, причем наиболее подражал Горацию»

«Словесные труды» прельстили Карамзина. В том же 1783 году он перевел идиллию Геснера «Деревянная нога», в которой каждая фраза удивительно хорошо восстанавливает перед нами язык слащавой и добродетельной немецкой поэзии прошлого века

«Стих может настичь того, кто убежал от проповеди» (Уинглворт, XVIII век)

«Так как нет счастья без занятий, то я начал труд, которому должен буду посвятить несколько лет и который доставляет мне большое удовольствие. Это «Британская (шотландские предрассудки не позволяли Юму сказать английская) история начиная от соединения королевств до настоящего времени. Я уже окончил царствование короля Иакова. Мои друзья уверяют, что моя работа успешна. Вы знаете, конечно, что на английском Парнасе самое вакантное место — это место истории. Слог, оценка, беспристрастие, старательность — всего этого оставляют желать наши историки; что до меня, то я пишу мое сочинение очень сжато, по образцу древних историков…»

«Теперь я недоволен собой, но, без сомнения, скоро буду недоволен всем миром, подобно другим авторам-неудачникам» (Юм)

«У меня болезнь — писать книги,- говаривал Монтескье,- и стыдиться их, когда напишу»

«Я был молод — я жаждал славы». (Лавуазье)

«Я долго боялся минуты, которую вместе с тем нетерпеливо ждал, — минуты, когда я закончу свою драму. И действительно, при теперешней моей свободе чувствую себя хуже, чем при тогдашнем рабстве. Та масса, которая меня до сих пор притягивала и поддерживала, — исчезла вдруг, и мне кажется, что я, потеряв сознание, вишу где-то в безвоздушном пространстве. Я не успокоюсь до тех пор, пока мысль моя снова не остановится с надеждой и любовью на определенной драматической теме» (Шиллер)

«Я должен сказать Вам, — пишет Юм, — что с самого раннего детства у меня было сильное влечение к книгам и письмам. Так как наше классическое образование в Шотландии,- не идущее, впрочем, далее изучения языков,- обыкновенно оканчивается в четырнадцати — или пятнадцатилетнем возрасте, то по окончании курса мне предоставлялась полная свобода в выборе чтения; скоро я убедился, что меня в равной степени влекут к себе как философские книги, так и произведения поэтические и словесные. Тот, кто изучал философию или критику, знает, что ни в одной из этих областей нет ничего прочно установленного и что они, даже в самых существенных частях своих, заключают главным образом бесконечные противоречия. Изучив их, я почувствовал, что во мне зарождается и крепнет смелость духа, не располагающая меня склониться перед тем или другим авторитетом, а, напротив, побуждающая искать какого-либо нового средства для восстановления истины. После целого ряда занятий и долгих размышлений об этом предмете, когда я достиг восемнадцатилетнего возраста, мне стало наконец казаться, что передо мной открылась совершенно новая арена мысли; это сознание безмерно обрадовало меня, и с жаром, свойственным молодым людям, я отклонял всякое удовольствие, всякое другое занятие, решившись всецело отдаться своим размышлениям. Карьера, которую я намеревался было избрать, юриспруденция, мне опротивела, и я начал думать, что единственный путь, на котором для меня возможен успех,- это стать ученым (scholar) и философом. Этот образ жизни доставлял мне бесконечное счастье в течение нескольких месяцев; но в сентябре 1729 года я почувствовал, что мой первоначальный пыл остывает и что я не могу более поддерживать свой дух на той высоте, на которой до сих пор он испытывал величайшие наслаждения»

«Я шел к Дидро, тогда узнику в Венсене. Я захватил с собою номер «Mercure de Fra)

1700. В архиве Кембриджского университета сохранилась интересная рукопись, писанная современником Ньютона. Некий Абрагам де ла Прим, студент Кембриджского университета, в то время юноша восемнадцати лет, аккуратно вел дневник, в который заносил всякое поражавшее его событие

1783 Как ни старался Гёте найти душевное равновесие среди своих многочисленных и разносторонних работ,- это не удалось ему в той мере, как он надеялся. Увеличение официальных обязанностей сильно тяготило его: в глубине души он чувствовал себя лишь поэтом и мыслителем, и роль первого министра, которую ему приходилось играть в такие сравнительно молодые годы, становилась ему все более и более неприятна) в живописи, то он пришел наконец к сознанию своей неспособности к этому искусству

1789 Но более всего нарушалось душевное равновесие Гёте политическими событиями. ему, искавшему лишь мира и долгого терпеливого труда над собранными им богатыми материалами в области искусства и науки, ему, только что взявшему на себя управление театром и отдавшемуся всей душой этому делу, которое он считал чрезвычайно важным для развития в обществе настоящего художественного вкуса,- ему приходилось оторваться от своих любимых занятий и даже участвовать в военных походах!

«Письма некоего португальского еврея» (1769) произведение аббата Gue)

Wood (1716—1771), английский автор, которого «Попытка об оригинальности Гомера» была отрецензирована Гете и в таком виде без изменений вошла в «Страдания юного Вертера»

Альфиери педантично отмечал этапы работы над своими трагедиями; так, замысел «Брута Второго» от отнес к 18 апреля 1786 года

Альфиери работал в 3 этапа: а) план; б) прописывание обязательно всего текста; в) отделка; между этапами отлежка материала примерно в 1 год

Арифметика Магницкого составлена по старинным рукописям, несомненно, перешедшим к нам из Польши; Магницкий только скомпилировал, если не перевел, готовый материал и разукрасил его силлабическими виршами, действительно, своего сочинения

Беркли студентом организовал философский кружок и вел дневник своих философских заметок

Бернс небрежно относился к своим стихам: многие были написаны даже на оберточной бумаге

Бернс поражал, то глубоким знанием шотландского диалекта, то образцовой английской речью

Большая часть приборов, описанных в новом учебнике Лавуазье, изобретена им самим. Из них достаточно назвать газометр и калориметр, чтобы показать, какое огромное значение имел он и в этой, технической части химических исследований

Большинство статей Дидро в «Энциклопедии» посвящено вопросам грамматики, затем следуют статьи исторические, этические, философские, мифологические, литературные и художественные, богословские, политические, географические и так далее. Есть и статьи, касающиеся архитектуры, медицины, законоведения, астрономии, ботаники, химии и физики, минералогии и металлургии

Бомарше в поэме «Оптимизм» делал сатирический обзор Европы

Бомарше написал пьесу «Два друга», построенную на раскрытии механизма коммерческих сделок: пьеса полностью провалилась)»Некое итальянское письмо, содержащее утешное критическое описание Парижа и французов». Неизвестно, по собственному ли побуждению он принялся за этот перевод, оставшийся ненапечатанным. Он сам говорил, что сделал этот выбор для упражнения во французском и славяно-российском языках

В 1730 Кантемир перевел книгу Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», снабдив ее обстоятельными примечаниями

В 1745 году Дидро еще переводит книгу Шефтсбери «О заслуге и добродетели» и горячо защищает мысли этого моралиста и деиста

В 1764 году Гримм как-то предложил Дидро написать отчет о прошедшем «Салоне». Последний тотчас же сел за работу и в течение семнадцати часов исписал более 200 страниц

В 1764 году Кант впервые основательно знакомится с Руссо и необычайно увлекается им

В 1777 году мы застаем Гёте уже настолько отрешившимся от шумного «гениальничанья» и ушедшим в самого себя, что веймарские друзья — исключая герцога — даже негодуют на поэта за его чрезвычайную сдержанность и недоумевают, отчего в нем произошла такая перемена

В ломоносовской «Оде на взятие русскими Хотина» заметно подражание немецкому поэту Гюнтеру, а отчасти и Буало. Она написана ямбами, размером, до того времени небывалым в русских стихотворениях, и по языку стоит много выше последних.) он пишет: «Я не могу довольно о том нарадоваться, что российский наш язык не токмо бодростию и героическим звоном греческому, латинскому и немецкому не уступает, но и подобную оным, а себе купно природную и свойственную версификацию иметь может», и затем он пускается в описание красот различных размеров) свою жизнь. Так, например, вопреки старому представлению о гении как о каком-то растрепанном во всех отношениях существе, мы убеждаемся, что трудолюбие, аккуратность и строгий порядок представляют почти неизменную черту жизни великих деятелей науки и литературы, в особенности науки. То же самое мы наблюдаем и в жизни Лавуазье. Он положил себе за правило заниматься наукой шесть часов в день: от шести до девяти утра и от семи до десяти вечера. Остальная часть дня распределялась между занятиями по откупу, академическими делами, работой в различных комиссиях и так далее

Слог Лавуазье ясен и прост в высшей степени, форма вполне гармонирует с содержанием; в соединении с могучей силой ума, необыкновенно ясного, логического, систематичного, с величием истин, открываемых им, это производит положительно чарующее впечатление

В зрелые годы Монтескье работал над «Духом законов», но, готовясь к этому труду, как-то невольно напал на мысль написать историю Рима. Еще на школьной скамье он сделал на латинском языке набросок истории Рима, в юности он написал речь о Цицероне, в Бордосской академии читал «О политике римлян в области религии», а в «Клубе Антресоли» — диалог «Сулла и Эвкрат»

В июле-августе 1776 года Альфиери создает прозаический вариант трагедии «Орест» и только в 1778 первый стихотворный

В комедиях «Кухарка» и «Кьоджинские перепалки» Гольдони изображает перебранки простых женщин)»О природе воды». Овладев методом, Лавуазье приступает к своей главной задаче. Работы его, создавшие современную химию, охватывают период времени с 1772 по 1789 год

В одном из писем к Мендельсону Кант говорит, что он обдумывал свое сочинение «по меньшей мере в течение 12 лет»

В Перонне юный Беранже писал случайно, без определенного плана, в Париже его произведения становятся выразителями его республиканских чувств и мыслей)»Тридцать тысяч душ иметь хорошо, но не в лексиконе»

В письме от 1772 года Кант пишет: «В течение долгого времени мне недоставало еще кое-чего существенного, что на самом деле является ключом ко всем тайнам метафизики, которая до сих пор сама себя не понимала. Я спросил себя: на чем основано отношение представления к предмету?»

В противоположность Гёте, творившему всегда в уединении и державшему до поры до времени произведение свое в тайне от всех, Шиллер не мог ничего хранить в себе

В течение своего полуторагодового заключения вместе с убийцами и разбойниками Дефо издал до сорока сочинений и памфлетов по разным общественным и политическим вопросам, кроме газеты, называвшейся «Обозрение» и бывшей во многом предшественницею современных газет, которую он также начал издавать в тюрьме, один, без всяких сотрудников. Газета эта аккуратно выходила сначала один раз, потом три раза в неделю и пользовалась большою известностью) Лавуазье, вы видите их зарождение. Перед вами хаос, «тьма над бездною»… И вот начинается творческая работа; тьма рассеивается, суша выступает из воды,- на ваших глазах возникает новый мир

В характере Лавуазье были цепкость и упорство расы, выразившиеся в настойчивости, с какою он вел свои работы в течение многих лет подряд, шаг за шагом, не торопясь, обдуманно, сознательно, хладнокровно, логически переходя от вывода к выводу, от факта к факту, без всяких скачков и увлечений. Эта спокойная рассудочность соединялась в нем с удивительной энергией. Ниже мы увидим, какую бездну дел переделал он в течение своей жизни. Химик, технолог, агроном, финансист, администратор, — да, кажется, не найдется такой отрасли общественной деятельности, в которой бы он не играл более или менее важной роли, всегда веселый, кипучий, живой, поднимавший на ноги самых ленивых и сонных, всюду вносивший свою горячку работы

Во Франции граф Кэлюс в 1757 году утверждал, что о достоинстве поэта можно судить главным образом по числу картин, которые он доставляет живописцу

Выше всех ставил Шиллер Плутарха, который, по его словам, своими жизнеописаниями великих людей «возносит нас над нашим поколением и делает нас современниками более совершенных, сильных характеров»

Гельвеций над поэмой «Счастье» работал с 1741 по 1751. Много раз откладывал, но завершил лишь незадолго до смерти в 1771

Гердер писал в 1778: «Мы проснулись,- говорит он,- в ту пору, когда солнце стояло везде на полудне, а у некоторых склонялось к закату. Придя слишком поздно, мы стали подражателями, потому что нашли множество предметов, достойных подражания»

Гёте в течение целого года занимался преимущественно научными исследованиями в области оптики, стараясь заменить несимпатичную ему световую теорию Ньютона собственной теорией цветов

Гёте нередко находился в периоде «колебания и остановки» поэтической «производительности»

Гёте пожелал изучить и древнееврейский язык, для чего стал брать уроки у ректора местной гимназии Альбрехта. Изучение еврейского языка мало удалось ему, но зато он основательно проштудировал Библию, причем, с одной стороны, возбудились в нем с новой силой разные религиозные сомнения, с другой, — возник интерес к жизни древних евреев. Плодом этих впечатлений была эпическая поэма в прозе «Иосиф», не сохранившаяся и не попавшая в печать

Гёте сказал про «Валленштейна»: «Драма эта, как хорошо выстоявшееся вино, тем больше нравится, чем становится старше»

Гилпин (1724—1804) в течение многих лет вел наблюдения над повадками птиц, домашних животных, пчел; эти многотомные записи не опубликованы до сих пор

Гольдони впервые вывел на сцену в Италии крестьян

Гольдони: зритель устал от импровизированной комедии, где из спектакля в спектакль кочуют одни и те же слова и шутки; не успевает артист открыть рот, как зритель уже готов подсказать, что будет дальше

Гольдсмит написал биографию Р. Нэша (1674—1762), игрока и законодателя мод, филантропа

Гоцци полагал, что пошлость тогда будет иметь успех, когда автор понимает, что это пошлость и изображат ее именно как пошлость

Грандисон увлекает отца Бомарше до того, что он читает эту книгу серьезно больным, как только недуг хоть несколько позволит ему забыть о страданиях. Ему не чужды также приливы легкого юмора; Рабле, может быть, менее Ричардсона, все-таки знаком этому человеку…

Д’Аламбер писал Лагранжу: «у меня не в характере заниматься продолжительно одним и тем же предметом. Я оставляю его и принимаюсь за него снова по воле моей фантазии. И такой способ занятий нимало не вредит моим успехам»

В бумагах Бомарше сохранился список мн латинсих изречений с приложением французского перевода их, исполненного рукою писателя

Державин просил достать ему «Анархасиса», но будучи достан так и не прочитал книгу: скучно. Затем, отложив все дела и приглашения, он вдруг уткнулся в книгу. Когда друзья полюбопытствовали, что за опус — оказывается это был «Устав соколиной охоты» царя Алексея М.

Державин уединился для окончания оды «Бог». Сказав жене, что едет в имение, он остановился в Нарве и там нанял себе на несколько дней у старушки-немки маленькую комнату. Воображение его было сильно разгорячено, судя по рассказу его в «Записках». Не докончив последней строфы, он уснул перед зарей; вдруг ему показалось, что кругом по стенам бегает яркий свет; слезы ручьями полились у него из глаз; он встал и при свете лампады разом написал последнюю строфу

Дж. Ральф (1705?-1762) был небесталанным дилетантом: известно, что он помог советами Хогарту, когда тот работал над «Анализом красоты» (1753)

Дидро и его помощникам по «Энциклопедии» пришлось самим посещать разные мастерские, знакомиться с орудиями производства и с условиями труда

Дидро написал для «Энциклопедии» 1259 более или менее обширных статей

Дидро учился у Ричардсона и у Стерна, которых он ставил очень высоко

Друзья, желая утешить Лапласа в минуты страданий, напоминали ему о его великих открытиях. Это не помогало; великий ученый отвечал: «То, что мы знаем, так ничтожно сравнительно с тем, чего мы не знаем»

Дюкло (1704—1772) и его книга «Размышления о нравах сего века»

Екатерина понимала сатиру только «в улыбательном духе», то есть писать следовало так, чтобы никого не обидеть. Княгиня Дашкова жаловалась, что князь Вяземский, генерал-прокурор, все относит или к себе, или к жене своей и потому ей делает неприятности

Еще в школе, увлекшись астрономическими сведениями, сообщенными ему математиком Климмом, Лессинг пытался изобразить в поэтической форме теории Уистона и Гюйгенса

Ж. — Ж. Руссо с 6 лет зачитывался Плутархом, воображая себя то греком, то римлянином

Жоффруа (1743—1814), считается создателем жанра «литературной хроники» как постоянной рубрики в журнале

Задача усложнялась тем, что сами хозяева и рабочие часто оказывались неспособными сколько-нибудь толково разъяснить значение орудий, способы их употребления и всякие другие манипуляции. Поэтому авторам «Энциклопедии», Дидро прежде всего, приходилось лично присматриваться к работе, иногда присутствовать при ней целыми часами, чтобы составить себе о ней ясное понятие

Кант любил из своего окна подолгу смотреть на вид готического собора

Кант не выносил никакого шума или резких звуков, способных нарушить его покой во время занятий; поэтому, при всем своем консерватизме относительно привычек, Кант часто менял квартиру

Кант постоянно сообщал Герцу о плане капитального философского труда, задуманного им в 1770 году, вскоре после защиты диссертации. В одном из первых писем Кант сообщает, что намерен написать сочинение под заглавием «О границах чувственности и разума»

Канту вместо трех месяцев понадобилось девять лет на исполнение лишь одной из намеченных им задач, на создание критики теоретического разума: Не следует думать, что Кант писал и переделывал написанное: работа происходила в его голове

Карамзин уехал в деревню и, точно влюбленный, отдался своей «Аглае», первая книга которой появилась лишь зимой. Сборник — прототип всех наших будущих альманахов — был составлен умелой рукой человека, знавшего, что не надо слишком далеко уходить от понимания публики, чтобы нравиться ей. Здесь мы находим несколько восторженных фраз о пользе просвещения, много стихов, несколько рассказов. Кроме хорошего языка, «Аглая» ничем не отличается от «Невинного развлечения» и ему подобных журналов

Когда запас романов, предлагавшихся тогдашней литературой, истощился, отец и сын Руссо перешли к истории и биографиям

Краузе Жан (1656—1738) — фр. иезуит, автор многотомных «Размышлений преподобного отца»

Кроме литературных источников, Монтескье широко пользовался и своими заметками. Как мы знаем, он в течение всей своей жизни имел обыкновение вечером записывать впечатления дня, примечательные чем-нибудь мысли и разговоры,- и, таким образом, эти записи представляли весомый результат многолетних наблюдений такого наблюдателя, каким был Монтескье

Куно Фишер назвал «Философские письма» Шиллера «философскими гимнами, ежеминутно готовыми превратиться в поэтические»

Л. Пенуар (1729—1807), сочинил более 600 эпиграмм

Лавуазье интересовался всем — от философии Кондильяка до освещения улиц. Он впитывал знания, как губка; всякий новый предмет возбуждал его любопытство; он ощупывал его со всех сторон, выжимая из него все, что возможно. Вскоре, однако, из этого разнообразия начинает выделяться одна группа знаний, которая все более и более поглощает его: естественные науки

Лавуазье принадлежит ряд блестящих открытий, но почти все они были сделаны независимо от него другими учеными. Кислород, например, открыт Байеном и Пристли до Лавуазье и Шееле, независимо от первых трех; открытие состава воды приписывалось, кроме Лавуазье, Кавендишу, Уатту и Монжу (в действительности оно принадлежит Кавендишу). По поводу последнего открытия Лавуазье даже обвиняли в плагиате, в недобросовестном умолчании о будто бы известном ему открытии Кавендиша. Но слава Лавуазье так мало зависит от этих фактических открытий, что нам даже нет надобности касаться вопросов о первенстве. Если бы он не открыл ни одного нового факта, но высказал только свои выводы, свою систему воззрений — его слава не пострадала бы ни на йоту. Он велик как теоретик, как архитектор, строивший из материалов, накопленных трудами многих исследователей; что за важность, если архитектор не таскает сам кирпичи и бревна!

Лагарп, воспитатель Александра I, говорит, что императрица требовала, чтобы августейшие внуки ее учились бы так же охотно, как и играли

Лагранж долго не мог оторваться от занятий каким-нибудь одним предметом; он говорит о себе: «Я занимаюсь математикой спокойно и в тишине. И когда меня ничто и никто не торопит, то я работаю более для своего удовольствия, а не по обязанности; я похожу на вельмож, охотников строиться: я строю, ломаю, перестраиваю до тех пор, пока не выйдет что-нибудь такое, чем я останусь хоть несколько доволен»

Лаплас в совершенстве знал древние языки и с успехом занимался литературой

Лаплас готовился быть теологом и имел самый блестящий успех на этом поприще, проявив большой ораторский талант и изворотливость ума в спорах о различных предметах богословия

Леретье (1664—1734) считал, что сказки с приятностью доказывают мудрость древних изречений) жизни христианских мучеников. Трагедия является лишь там, где страдание составляет последствие нарушения нравственного закона

Лессинг. По словам ректора, нет «ни единой области знания, на которую не набрасывался бы его пытливый дух, но ему надо часто напоминать, чтобы он не раздроблял своих сил»

Лимерики — традиционные застольные ирландские песни. Их пели, соревнуясь в остроумии

Лихтенберг в 1794—1799 издал репродукции Хогарта с собственными объяснениями

Личность Фиеско возбудила интерес в Шиллере вследствие беглого замечания Руссо, что один из сильных характеров, заслуживающих особого внимания, — Фиеско

Ломоносов В юности «младый его разум уловлен был раскольниками так называемого толка беспоповщины; держался оного два года, но скоро познал, что заблуждает»

Любимый Филдингом Лукиан присутствовал в его библиотеке девятью изданиями — по-гречески, на латыни и в переводах на французский и английский языки

М. Чулков издал «Словавь русских суевений» (1786)

Милорд Болингброк своими рассказами об Англии и английских порядках, может быть, впервые обратил внимание Монтескье на замечательные учреждения этой страны) и частое посещение театра, где давались французские пьесы

Молодой Гёте оказывал особенные способности к языкам, хотя грамматики не любил. Он стал много читать и излагал свои мысли письменно, к чему его усердно приучал отец; скоро начал он писать и стихи

Монтескье вообще работал нескоро. Мы знаем, что он даже в более мелких вещах многое изменял, перечитывал, поправлял

Монтескье говорит: «Многие платят прогоны за почтовых лошадей, но путешественников между ними мало». Действительно, таких путешественников, как он, найдется немного. Он умел сразу схватывать характерные особенности каждой местности, быстро входить в интересы населения, уловить самую сущность политического и социального положения страны

Монтескье называет «Дух законов» трудом всей своей жизни. Уже на школьной скамье он задумывался, как мы знаем, о значении права в общественной жизни

Монтескье начал писать самый текст своего труда вскоре после издания «Персидских писем», то есть около 1724 года, а во время путешествий «Дух законов» стал уже целью его жизни, так как и сами путешествия были предприняты в значительной степени ради ознакомления на месте с учреждениями других стран

Монтескье относился к «Персидским письмам» не особенно серьезно, сознавая, что то, что здесь разбросано в виде отдельных блестящих мест и не всегда ясных намеков, он в состоянии обработать гораздо полнее и серьезнее

Монтескье прежде чем приняться за свой труд по римской истории, написал две маленькие монографии из истории римлян, прочитанные им в 1731 и 1732 годах в Бордосской академии

Монтескье, собственно, написал не историю Рима, а философию этой истории. Событий он почти не описывает и не останавливается на них, его занимает, главным образом, их объяснение, которое он ищет в постоянно присущих человеку психологических свойствах

Мы уже говорили, что основные идеи Линнея, которые он внес в науку (двойная номенклатура, система растений), были им выработаны за время его жизни в Голландии, когда ему не было еще тридцати лет. Остальную свою долгую жизнь он посвятил тщательному изучению и описанию растений и животных по разработанным им принципам

На драму Шиллер смотрел как на средство не только нравственного, но и политического воспитания общества) Таким образом, в 1782 году появилась книга, озаглавленная: «Предисловие ко всякой будущей метафизике, которая будет в состоянии выступить как наука»

Натура более эмоциональная, нежели интеллектуальная, Руссо нуждался в таком возбуждении его чувств и его фантазии, которое бы отлило в художественные образы его идеи)»Начал», но и не желая верить автору на слово, Локк справился у Гюйгенса, верны ли все математические положения Ньютона? Когда Гюйгенс ответил, что на верность математических выводов Ньютона смело можно положиться, Локк счел их доказанными и затем тщательно исследовал рассуждения и выводы не математического характера. Таким образом он понял и усвоил в общих чертах физические истины, вытекающие из теории Ньютона

Немецкий писатель Zimmerma) и его книга «Об одиночестве»

«Критика чистого разума» была написанався полностью, по словам самого Канта, «в какие-нибудь 4-5 месяцев, как бы наскоро, правда, с величайшим вниманием к содержанию, но с малым прилежанием относительно изложения и доступности для читателя»

Ньютон употребил немало труда, чтобы сообщить Локку свои выводы в форме более популярной, чем та, которую он избрал в первых двух книгах своих «Начал»

Ньютон, открыв закон всемирного тяготения, остановился перед вопросом: не противоречат ли этому закону изменения в скоростях, наблюдаемые в движениях светил, в их орбитах, расстояниях и наклонениях. Разнообразие явлений, открывшееся вдруг взорам Ньютона, было так велико, что и этот колоссальный ум не нашел выхода из лабиринта; Ньютон полагал, что Солнечная система заключает в себе много неправильностей, способных нарушить в конце концов замечаемый в ней строгий порядок, и допускал, что рука Всемогущего должна по временам восстанавливать равновесие

Обыкновенно Шиллер проводил за письменным столом по четырнадцати часов в сутки

Огюст Кальма (1672—1757) и его «Буквальный комментарий ко всем книгам Ветхого и Нового завета» (1706—1716)

Один день в неделю посвящался исключительно науке. С утра Лавуазье запирался в лаборатории со своими сотрудниками; тут они повторяли опыты, обсуждали химические вопросы, спорили о новой системе

Один критик сказал, что многие книги XVIII века созданы в салонных разговорах, а в заметках Монтескье записано немало его бесед с выдающимися людьми его эпохи по самым разнообразным вопросам

Окончательно засел за работу Монтескье лишь с 1743 года, запершись в своем замке и мало показываясь в свете в течение двух лет, вдали от парижских развлечений. К этому времени у него была собрана масса необходимого материала, перечитана целая литература

Он деятельно принялся за чтение источников, причем многие выборки делал для него один бенедиктинский монах, Сен-Мор, которого Монтескье приютил у себя после того, как тот сбежал из своего монастыря

Он тратил огромные суммы на устройство приборов, представляя в этом отношении совершенную противоположность некоторым из своих современников, например, Шееле, производившему свои удивительные исследования в черепках и помадных банках. Лавуазье стремился к идеальной точности и совершенству аппаратов; это был его конек, его страсть, и это стоило огромных денег: как мы уже упоминали, одни опыты над составом воды обошлись ему в 50 тысяч ливров) Состязались в этот день, главным образом, лорд Болингброк и Уолпол

Плутарх оставил особенно глубокий след на впечатлительной душе Жан-Жака

Приобщение Ж. — Ж. Руссо к литературе началось с чтения романов, те фантастические, романтические романы, которые только и существовали в литературе того времени) Писание и пророчил появление «нового Иерусалима или апокалиптической церкви

Руэль, преподаватель у Лавуазье, оставил немного оригинальных работ, но славился своим преподаванием. Живое, блестящее, увлекательное изложение, ясность и стройность — насколько, конечно, они были достижимы при тогдашнем смутном состоянии химии — привлекали к нему бездну учеников

С 1736 по 1748 Гельвеций далал записи наблюдений, отдельных мыслей и фактов, изречений

С особенным усердием занимался Лавуазье экономическим положением Франции. Помимо мелких статей и докладов он составил обширный труд «О территориальном богатстве Франции») в духовной жизни так же, как и в материальной, и с этой точки зрения отвергал возможность сверхъестественного вмешательства и всяких чудес. Взгляды эти были изложены в его «Апологии разумных почитателей Божества», посвященной, главным образом, строго научной критике библейских источников

Свои первые письма, еще пацану, Честерфильд писал на 3-х языках: английском, французском и латинском — учись сынок!

Со своею горячо любимою сестрою Марией Кантемир переписывался на греческом и итальянском языках, но, очевидно, отчасти для усовершенствования в них (итальянским языком Антиох начал свободно владеть только за границей), отчасти же чтобы скрыть содержание корреспонденции от охотников до чтения чужих писем, которых в России было и тогда много. Переписка на этих языках представляла для него затруднение, и когда он чувствовал себя слабым, когда болезнь лишала его энергии, он писал сестре по-русски. Так, одно из его писем начинается следующими словами: «Будучи я весьма слаб, а наипаче сего дня, не в состоянии много писать, для того ответствую по-русски»

Собственные произведения Беранже в начале его писательского пути чрезвычайно разнообразны, пастушеские идиллии сменяются у него поэмами философского характера; чередуя те и другие, он пишет песни, такие веселые и остроумные, как будто их автор никогда не знался с нуждой

Современные способы очистки селитры основаны на трудах Лавуазье и Боме. «Сомнительно, чтобы подобные улучшения были полезны для человечества, — замечает он в одном из своих докладов, — но, во всяком случае, они выгодны для государства»

Статьями Шиллера по философии восхищались Кант и Рейнгольд, а Фихте говорит, что, если бы поэт внес в свою философскую систему столько же единства, сколько проявляет в чувстве, то и тут он дал бы больше, чем кто-либо другой, и сделал бы эпоху

Столкновение при дворе с одним заносчивым юношей, который отнесся к нему как к невеже из-за незнания французского языка, побудило Фонвизина пополнить образование с этой стороны. Не оставляя латинского языка и слушая логику у профессора Шадена, он в то же время взялся за Вольтера и через два года пробовал уже переводить стихами его «Альзиру»

Татищев взялся за историю совершенно случайно, по поручению Брюса. «Хотя,- признается он, — я по скудости способных к тому (т. е. к сочинению истории) наук и необходимо нужных известий осмелиться не находил себя в состоянии, но ему (Брюсу), яко командиру и благодетелю, отказать не мог»

То Монтескье казалось, что он не кончит «Дух законов», и он писал: «Жизнь моя идет вперед, а труд — назад», то снова бодро принимался за работу и тогда уже восклицал: «В три дня я исполнил трехмесячную работу!»

У Ломоносова проявлялась какая-то жадность к делу, — ему как будто хотелось все занятия Академии вместить в одном своем лице, а между тем у него работы была целая пропасть и он сам стал отказываться, как мы видели уже, от некоторых возложенных на него поручений

Ум Лапласа отличался крайней сосредоточенностью, способностью углубляться в свой предмет

Усидчивость в труде, прилежание характеризуют Кантемира столько же, как и стремление быть полезным обществу, в котором он живет. С другой стороны, он решительно отвергает, несмотря на тихий свой нрав, на мягкость характера, все то, что представляется ему бесполезным, не соответствующим внутреннему его настроению, его стремлениям

Хойл (Hoyle) (1672—1769) — составитель систематического описания карточных игр

Шиллер любил поэтические начинания свои обсуждать с друзьями. Замечания их никогда не уменьшали пыла его вдохновения

Шиллер на несколько месяцев, отложив работу, погрузился в изучение философии Канта

Шиллер совершенно переделал и окончил «Дон Карлоса» после усиленных подготовительных исторических занятий

Шиллер считал себя способным скорее «идеализировать реальное, чем реализовать идеальное»

Шиллер читал с особенною любовью Библию в переводе Лютера, а также Сервантеса, Лессинга, Гердера, Мендельсона, Оссиана и других

Эйлер вычислял с необыкновенной легкостью; вычисления были его стихией, всякий физический вопрос, которым он занимался, он спешил привести к вычислению

Эразм Дарвин (1731—1802) в поэме «Ботанический сад» (1802) пытался воссоединить ботанику и поэзию

Эрудиция Монтескье просто поражала его современников

Эти путешествия стоили немалых денег, но Монтескье, вообще весьма расчетливый человек, не жалел их на это) он сидит по целым дням за книгами. Сварливая мачеха сердится и бранится, всячески старается «произвести гнев» в отце его; этот последний становится на сторону своей жены и находит, что сын его предается действительно пустым занятиям. Любознательному юноше не остается ничего иного, как удалиться из дому в «уединенные и пустые места и терпеть стужу и холод». Вскоре Ломоносов выучил наизусть обе книги. Все то, что было им понято и усвоено, нисколько не удовлетворяло его любознательности, а скорее, напротив, возбуждало ее)»В этом есть доля малодушия, за которое я себя порицаю; но я решил не быть энтузиастом в философии, тем более что сам порицал других энтузиастов»