Двадцатилетний Александр Вампилов не знал, что начальные слова его первого, опубликованного в 1958 году рассказа «Стечение обстоятельств» станут для него пророческими: «Случай, пустяк, стечение обстоятельств иногда становятся самыми драматическими моментами в жизни человека». В его жизни стечение обстоятельств было трагическим: 17 августа 1972 года на Байкале лодка на полном ходу натолкнулась на бревно-топляк и стала тонуть. Вода, остуженная недавним штормом до пяти градусов, отяжелевшая куртка Он почти доплыл Но сердце не выдержало за несколько метров до берега «Я думаю, что после смерти вологодского поэта Николая Рубцова не было у литературной России более непоправимой и нелепой потери, чем гибель Александра Вампилова. И тот и другой были молоды, талантливы, обладали удивительным даром чувствовать, понимать и уметь выразить самые тонкие и оттого неизвестные для многих движения и желания человеческой души»1, — с горечью и болью писал В. Распутин. Что можно рассказать о такой до обидного короткой жизни?
Все как у всех: родился рос учился окончил работал Но между датами рождения и смерти вместилась далеко не простая судьба талантливого драматурга, яркого, светлого человека, чуткого и ранимого, особо восприимчивого к миру, его радостям и скорбям, смеху и плачу, без чего не бывает подлинного искусства Писательская судьба его, возможно, была предопределена: «Дорогая Тася! — обращается к жене отец Вампилова в ожидании его рождения — Я уверен, все будет хорошо. И вероятно, будет разбойник-сын, и боюсь, как бы он не был писателем, так как во сне вижу писателей. Первый раз, когда мы с тобой собирались, в ночь выезда, я во сне с самим Львом Николаевичем Толстым искал дроби, и нашли» 19 августа 1937 года: «Молодец, Тася, все-таки родила сына. Мое предчувствие оправдалось сын. Как бы не оправдал второе У меня, знаешь, вещие сны». Сны действительно были вещими.
Сын, четвертый ребенок в семье, как и большинство мальчишек, любил мальчишеские игры, особенно футбол, озорство, но при этом умел «чувствовать всю соль жизни под солнцем», как мечтал отец. Год рождения Вампилова был годом 100-летия со дня смерти Пушкина, в честь которого он и был назван Александром. В этот год, несмотря на скромный быт большого семейства, отец, Валентин Никитич, подписался на полное собрание сочинений любимого поэта: для детей. А жители Кутулика, одного из самых отдаленных сибирских поселков, надолго запомнили вечер в клубе, где директор школы, учитель литературы В.
Н. Вампилов, самозабвенно читал им стихи великого поэта. Но в пророческих снах отца было не только светлое. По народным приметам, круглое — дроби — к слезам: они пролились в 1939 году, когда, репрессированный, Валентин Никитич погиб 40 лет от роду. «Мысль об отце, которого Александр был лишен с самого раннего детства, — делится интересными наблюдениями В.
Попова, — не могла не беспокоить его, и как результат размышлений о человеке, давшем ему жизнь, можно предположить, что, зная содержание его писем к матери, Александр Вампилов всю свою сознательную жизнь стремился отдать сыновний долг: приняв для себя за должное отцовские предсказания, он с честью выполнил их»2. На руках Анастасии Прокопьевны четверо детей, старшему — семь лет. «После гибели мужа, — рассказывает она, — я осталась работать преподавателем математики в той же школе поселка Кутулик, где мы вместе начинали учительствовать. Долгих двадцать два года прожила я с детьми в поселке, в бревенчатом доме барачного типа, где когда-то на пути в Александровский централ был пересыльный пункт каторжан. Дом стоял на школьном дворе — там и вырос Саша. Кутулик по праву он считал своей родиной» От нее, от матери, человека удивительной доброты и чистоты, Саня, как звали его родные и друзья, перенял многие самые лучшие свои качества. Этой русской женщине, так много испытавшей, В. Распутин посвятил известный рассказ «Уроки французского», опубликованный в годовщину смерти друга.
Каким остался сын в памяти матери? «Каким он был, каким рос? — часто теперь спрашивают меня близкие и совсем незнакомые люди из многих городов страны. Пишут из Болгарии и Польши, Финляндии и Франции — из тех стран, где театры ставят его пьесы.
Проявился ли в детстве драматургический талант, выделялся ли он среди своих сверстников в отрочестве? Драматургический, наверно, нет; человеческий — да, хотя мне трудно говорить о каких-то особенных чертах его характера и впечатлительной натуры. Он не выделялся среди остальных моих детей Был спокойным и любознательным, любимцем братьев и сестры — младший ведь! Любил книги, особенно сказки, которые читала и рассказывала ему бабушка В школе он ничем не выделялся среди своих товарищей, которых у него всегда было много.
Получал пятерки по литературе и не ладил с немецким языком. Увлекался сразу и музыкой, и спортом, и драматическим кружком. Уходил в туристические походы на несколько дней или просто уезжал на лодке или велосипеде в соседнее село с драмкружком или футбольной командой. Я иногда очень беспокоилась за эти отлучки. Любовь к путешествиям по родной земле он сохранил до конца своей короткой жизни. Собирал по округе бездомных собак и кормил их. Всегда у нас во дворе кто-нибудь жил — то Буска, то Пират, то Лайка.
Когда Пират пропал, Саня бродил по лесу три дня и звал его — может, отзовется? Хорошо играл на гитаре и немного пел Позднее стал увлекаться классической музыкой — Бетховеном, Моцартом, Глинкой. Много читал — библиотека осталась у нас от моих родителей: Пушкин, Лермонтов, Чехов, Есенин, Толстой Знали мы, что писал Саня в школьные годы стихи, но никогда никому не показывал. Скрывал». Кстати, о стихах. Наверное, в юности жажда выразить себя в поэтическом слове говорит о способности человека удивляться миру, красоте, глубоко переживать.
Необязательно потом становиться поэтом. Но поэтическое восприятие жизни или память о нем, как о лучшем в себе, сохраняется на всю жизнь как свет юности.
Под клятвой читал Саня друзьям: Моей весны цветы давно увяли. Я перестал уже о них жалеть, Огнем своим они меня сжигали, И я решил: им больше не гореть. И я их забывал. Мои старанья Вернули в душу тишь и благодать — Приятно пережить любви страданье.
И все ж страдания приятней забывать3. Но вернемся к воспоминаниям матери поэта. «Был бессменным членом редколлегии школьной газеты и хорошо рисовал. Общительность, расположение к людям, доверчивость и открытость — черты его характера. Могу сказать, что людей и жизнь он любил всегда». Думается, не случайно Вампилов был для родных и близких Саней. Строгое имя Александр и мягкий его вариант точно обозначили суть этого человека: чуткого и надежного, на кого можно положиться и кому можно довериться.
А ведь Александр в переводе с греческого значит «защитник людей». Может быть, и имя предопределило его судьбу? Вот каким помнит его классный руководитель Клавдия Николаевна Токтонова: «При мысли о Саше встает в памяти подросток с задумчивыми тихими глазами и копной кудрявых волос. В те далекие пятидесятые годы жили мы все материально плоховато. Особых развлечений не было, да и какие развлечения могли быть в маленьком бурятском поселке? Но мальчишки тех лет умели радоваться каждому дню, любили жизнь.
Верховая езда, тайга, катание на лодках, а зимой на лыжах, самостоятельные импровизированные вечера, долгие споры о литературе в потемневших классах при освещении пламени топившейся печки, дрова для которой они запасали сами, — вот круг занятий и интересов. Но какая духовная жажда отличала то послевоенное поколение мальчишек и девчонок!» «После школы, помню, уезжал я без сожаления, рвался в город Но, отдаляясь, не чаще ли я стал возвращаться сюда в своих мыслях? » — читаем в очерке Вампилова «Прогулки по Кутулику», написанном 30-летним человеком, за плечами которого уже был Иркутский университет, поездки по России. Высшие литературные курсы в Москве.
Не о тех ли же чувствах поведал нам Н. Рубцов, с которым дружил А. Вампилов, встречаясь в Москве, в общежитии Литинститута: Хотя проклинает приезжий Дороги моих побережий, Люблю я деревню Николу, Где кончил начальную школу! Бывает, что пылкий мальчишка За гостем приезжим по следу В дорогу торопится слишком: — Я тоже отсюда уеду!
Среди удивленных девчонок Храбрится едва из пеленок: — Ну что по провинции шляться? В столицу пора отправляться! Когда ж повзрослеет в столице, Посмотрит на жизнь за границей, Тогда он оценит Николу, Где кончил начальную школу («Родная деревня») Почему же тянуло в Кутулик, «деревянный, пыльный, с огородами, со стадом частных коров, но с гостиницей, милицией и стадионом», в Кутулик, который «от деревни отстал и к городу не пристал»? Почему? «Я представил себе летний вечер, каким он был здесь лет двадцать назад: открытые настежь окна, в доме движения и голоса, горшки гераней, выставленные на завалинку, большую огуречную грядку, маки, подсолнухи в дальнем конце огорода, изгородь из осиновых тычек, в воздухе видимое глазами струящееся из нагретой изгороди тепло и жужжание пчел Отсюда была видна дальняя Берестенниковская гора, по ней, как струйка желтого дыма, поднималась к горизонту дорога. Ее вид волновал меня, как в детстве, когда эта дорога казалась мне бесконечной и обещала множество чудес. Травы пахнут здесь сильней, чем где-либо, и нигде я не видел дороги заманчивей этой вот, что по дальней горе вьется среди берез и пашен.
Мне попадались стихотворные и прозаические высказывания о том, что землю можно любить всю сразу, от Карельского перешейка до Курильской гряды, все реки, леса, тундры, города и деревни будто бы возможно любить одинаково. Тут, как мне кажется, что-то не то»4. — Что дают нам эти письма, воспоминания, очерковые страницы, размышления знавших А. Вампилова людей для понимания истоков его творчества, духовного мира? — мне важно узнать, как отозвались старшеклассники на этот «документальный» материал, сдержанный, но глубоко эмоциональный, богатый приметами времени, людскими судьбами, осмыслением себя и окружающего. В творчестве же писателя нас, конечно же, интересуют его пьесы, с большим трудом пробивавшиеся к зрителю, принесшие ему широкую славу, а среди них, по мнению многих критиков, лучшая пьеса Александра Вампилова — «Утиная охота». В рецензии на ее первую постановку отмечалось: «В этой пьесе сказано так много и сказано так, что ее следует определить как яркое явление советского театра».
«Я начал третью трагикомедию, мне кажется, что она будет не только моей лучшей, мне кажется, она будет хорошей пьесой» — писал А. Вампилов в начале своей работы над «Утиной охотой» Е. Л. Якушкиной, заведующей литчастью Театра им. М.
А. Ермоловой. Рекомендуя «Утиную охоту» для самостоятельного чтения и обсуждения, мы предупредим ребят, что беремся с ними не только за лучшую, но и оказавшуюся наиболее трудной даже для критики пьесу А. Вампилова.
В чем же причина того, что судьба ее, как и предыдущих драматических произведений («Прощание в июне», «Старший сын»), была не из легких? Напечатанная, она вызвала долгое молчание. «Настоящего художника отличает еще и высокая ранимость, — сказал о своем товарище писатель Г. Николаев.
— Вампилов был раним в квадрате: первого порядка ранимость давала внутренний импульс таланту художника, в результате чего появились на свет «Провинциальные анекдоты», «Старший сын», «Утиная охота», «Прошлым летом в Чулимске»; ранимость, так сказать, наведенная была результатом непонимания его художнической боли, его искренности. Сначала не поняли «Утиную охоту», затем еще более не поняли «Прошлым летом в Чулимске»5. Вникнем в сказанное об «Утиной охоте» главным режиссером МХАТа О. Ефремовым: «У критиков не нашлось ни одного слова, чтобы объяснить природу появления такого персонажа, как Зилов.
Тогда на сцену пришел Чешков, и все охотно и вполне справедливо занялись дискуссией о характере «делового человека». Странный и «безнравственный» герой «Утиной охоты», предложенный обществу для осмысления, даже не был принят в расчет Когда-то Лермонтов, предвосхищая некоторые читательские эмоции, разъяснял название романа «Герой нашего времени». Он писал о том, что людей долго кормили сладостями, что от этих сладостей у них может испортиться желудок. «Нужны горькие лекарства, нужны горькие истины». Зилов и есть такое «горькое лекарство», которое, как выяснилось, нужно и нам, людям совершенно иного времени. Нужно для того, чтобы нравственно очиститься, содрогнуться от зрелища духовного опустошения человека, очень на нас похожего, совсем не изверга и подонка. Зилов — это боль Вампилова, боль, рожденная угрозой нравственного опустошения, потери идеалов, без которых жизнь человека совершенно обессмысливается»6. «Очень много времени и сил уходило в те годы на то, что мы называем «пробиванием» его пьес на сцены московских театров, — вспоминала Е.
Л. Якушкина.
— Сейчас, когда столько слов уже сказано о его блестящем таланте, удивительной скромности, душевной щедрости, хочется вернуться к тем годам когда он жил, писал свои удивительные пьесы, трудился неустанно и упорно, иногда приходил в отчаяние и снова обретал надежду, что пьесы его будут поставлены и поняты его современниками. Он был молод, но удивительно хорошо знал людей и жизнь, которую наблюдал непрестанно, сосредоточенно и серьезно. Точность своих наблюдений он точно выражал и в характерах своих героев. Он писал только правду, настоящую правду жизни и человеческих характеров. Но эта внимательность, серьезность и строгость Вампилова-драматурга, его активное стремление раскрыть правду жизни во всей ее сложности и многообразии воспринималась некоторыми как «пессимизм», «акцентирование темных сторон жизни» и даже — жестокость»7. И это о пьесах, где в каждой, как считает В.
Распутин, открываются читателю и зрителю вечные истины, приобретающие в каждом времени свои оттенки! «Вечные, как день и ночь, нетускнеющие, нестареющие темы искусства, которые никогда не перестанут волновать человечество, — жизнь и смерть, любовь и ненависть, счастье и горе, совесть и долг Кажется, главный вопрос, который постоянно задает Вампилов: останешься ли ты, человек, человеком? Сумеешь ли ты превозмочь все то лживое и недоброе, что уготовлено тебе во многих житейских испытаниях, где трудно различимы даже и противоположности — любовь и измена, страсть и равнодушие, искренность и фальшь, благо и порабощение Тут нельзя не вспомнить Зилова, который, не имея сил сопротивляться, позволил, чтобы первые названия перешли во вторые»8 . — Обратили внимание на то, что вызвало неприятие вампиловских пьес у тех, от кого зависела их судьба? Да, ранимость, художническая боль, искренность, герой, предложенный обществу для осмысления, нравственного очищения, правда. А как это все называлось?
Пессимизмом, очернительством, жестокостью Как же по-разному, оказывается, можно читать, смотреть и оценивать пьесу, если одно и то же предстает для одних — черным, для других — белым, для одних — ложью, наветом, для других — подлинной правдой, для одних — недостойным сцены, для других — талантливейшим произведением!