Якшина Д. Ректор Альбертины. «НОВЫЕ КОЛЕСА Игоря Рудникова»
Кёнигсберг — Калининград
rudИсточник: Литература Западной Европы 17 века — ldquo;прогулкаrdquo; — по посёлку Владимирово Багратионовского района. Точней, по посёлку Тарау, где сотни лет назад родилась та самая Аннушка- Анхен, чьё имя увековечил известный немецкий поэт Симон Дах. Хотя можно сказать и иначе: вполне вероятно, что имя самого Даха осталось в веках, благодаря незатейливой песенке об Анхен из Тарау — песенке, которая для немцев (швейцарцев, австрийцев) всё равно, что ldquo;Калинка- малинкаrdquo; для нас.
Бог Тор
Источник: Литература Западной Европы 17 века — XV веке она получила название Тарав, которое и превратилось впоследствии в Тарау.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — знатный, влиятельный. В перестроенном господском доме на видном месте красовалась высокая ваза из тонкого берлинского фарфора — подарок короля хозяину дома.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — ldquo;прекрасной мельничихиrdquo;, вдохновившей композитора Шуберта на создание нескольких блистательных произведений. В этом же доме жила известная тогда прусская поэтесса Эрмина фон Ольферс- Батоцки.
Но мировую известность скромному селению Тарау принесли не его сиятельные владельцы, а племянница местного пастора Анхен Неандер. Вернее, её светлый образ, созданный Симоном Дахом.
Тыквенная хижина
Источник: Литература Западной Европы 17 века — университет. В Альбертине Симон Дах изучал теологию, греческую и латинскую поэзию и слыл модным поэтом, легко сочинявшим изящные стихи ldquo;по поводуrdquo;.
После университета Дах какое- то время работал домашним учителем, потом продолжал изучение наук в Германии, периодически наезжая в Кёнигсберг, а в 1639 году вернулся окончательно и стал профессором поэзии Альбертины.
Дах по- прежнему писал стихи (его творческое наследие — более полутора тысяч произведений!), сотрудничал с музыкантами, входил в поэтическое общество ldquo;Ревнителей бренностиrdquo;. Члены этого общества собирались в так называемом Тыквенном домике (Тыквенной хижине): кроме поэзии, они охотно занимались садоводством и огородничеством. В частности, их привлекало выращивание тыкв. Они вырезали на тыквах свои прозвища и соревновались, чья тыква ldquo;кручеrdquo;. Чаще других побеждал Дах — рука у него была лёгкая. Слава его тоже была велика: даже курфюрсты, менявшиеся на троне, читали его стихи наизусть!
В 1656 году Дах был назначен ректором Альбертины, а в 1659 — умер от туберкулеза.
Пьяный студент
Песня ldquo;Анхен из Тарауrdquo; была им написана в 1637 году, в разгар Тридцатилетней войны. И связана с нею была история, вполне достойная Шекспира — но на немецкий манер.
Некий Ганс Иоганн Портациус, студент- теолог Альбертины и завсегдатай пивнушки ldquo;Зелёный мопсrdquo;, однажды крепко набрался. Он поскандалил с кем- то из своих приятелей — и был с позором изгнан из пивной.
Вывалившись на улицу, он узрел белокурое чудо — девушку, выходившую из Кафедрального собора в сопровождении благообразного пожилого мужчины, явно — духовного лица. Девушка была так хороша, а Ганс Портациус — так пьян, что он, недолго думая, облапил её прямо на улице и смачно поцеловал.
В семнадцатом веке подобное было КОШМАРОМ. Девушка, опозоренная навеки, разрыдалась. А её спутник, оказавшийся дядей (он воспитывал племянницу после смерти брата) и пастором из Тарау, рассвирепел… и добился, чтобы наглеца Портациуса посадили в тюрьму.
Юношу спасло от сурового наказания только то, что университет, по привилегии, дарованной Альбрехтом, сам осуществлял правосудие… а студентов в Альбертине в годы войны катастрофически не хватало. В общем, ректор вытащил Портациуса из городской тюрьмы и не стал отчислять с факультета теологии. А бедный Ганс не мог забыть белокурую деву Анхен Неандер. Которая, по обычаям того времени, ldquo;искупала позорrdquo;, сидя дома взаперти и усердно занимаясь рукодельем.
Проповедь ldquo;О любвиrdquo;
Ганс отправился в Тарау — извиняться, нижайше просить позволения бывать в доме и т. д., и т. п. Дядя Анхен выставил его без разговоров. И пригрозил отлупить палкой, если наглец, ldquo;опорочивший честное имя племянницыrdquo;, приблизится к дому на пушечный выстрел. Однако девушке пришёлся по сердцу бесшабашный студент. Между молодыми людьми завязалась тайная переписка. Ради мимолётных свиданий Портациус приезжал в Тарау — и даже спас Анхен, которая чуть не утонула в озере во время купания. Но дядя оставался непреклонен: на все попытки Портациуса посвататься к Анхен он отвечал категорическим отказом.
Тем временем Иоганн Портациус окончил Альбертину и принял пасторский сан. Его проповедь ldquo;О любвиrdquo;, произнесённая в Альтштадтской кирхе, произвела настоящий фурор.
Особенно поэтические строки, которые Портациус искусно вплел в ldquo;тканьrdquo; своей пасторской речи и которые звучали примерно так:
Кто никогда в глазах любимой
Не зрел божественную негу,
Тот жизнь прожив земную, мимо
Любви прошёл, не зная неба.
Наиболее благочестивые прихожане, возмутившись, покинули службу. Принц Фридрих Вильгельм, присутствовавший в кирхе, напротив, выразил полное одобрение. Несколько недель в Кёнигсберге и его окрестностях только и речи было, что о ldquo;скандальнойrdquo; проповеди пастора Портациуса… А дядя Анхен неожиданно смягчился — и дал согласие на брак. Мотивировав свое решение тем, что Ганс — ldquo;храбрый малыйrdquo;, может постоять за себя — и за ту, которую любит.
Трижды вдова
Свадьбу сыграли в Кнайпхофе. Симон Дах, бывший в числе приглашённых, в качестве свадебного подарка преподнёс своё стихотворение, положенное на музыку соборным органистом Генрихом Альбертом.
Забавно, что мелодия этой песни в ХХ веке нашла отражение… в популярном русском романсе ldquo;Крутится, вертится шар голубой…rdquo; (А романс этот, в свой черёд, был хорошо известен советским зрителям: именно его распевает актёр Борис Чирков в знаменитой ldquo;сагеrdquo; про большевика Максима.)
Там были строчки патетические:
Анхен из Тарау — счастье и боль,
Кровь моя, плоть моя,
Сладость и соль…
Были и смешные (ldquo;списанные с натурыrdquo;):
Будем довольны друг другом вполне,
Юбку дарю тебе, шляпу — ты мне…
Были — звучавшие как клятва:
Нет слаще рая, чем быть нам вдвоём,
В царство небесное вместе придём…
Источник: Литература Западной Европы 17 века — а затем — Ганс умер.
28- летняя Анхен, выдержав приличный траур, стала женой его преемника, священника Груббера. А через несколько лет… овдовела снова — и опять вышла замуж. За преемника теперь уже второго мужа, пастора Бальштайна. Которого тоже пережила.
Будто бы в трёх браках она родила тринадцать детей — и на старости лет поселилась в доме старшего сына, Фридриха Портациуса, пастора в Инстербурге (Прегельштрассе, 17 — ныне ул. Прегольская). Сын умер на два года раньше её. За Анхен приглядывала её невестка. В 1689 году 70- летняя Анхен умерла, но… началась её ldquo;жизнь после жизниrdquo;.
ldquo;Унаследоватьrdquo; семью покойного
Анхен похоронили на кладбище, которое вскорости было застроено. Прах был перенесён на кладбище на так называемой горе Крушкенберг… чуть позже снесённое (земля понадобилась для плотины на реке Ангерапп — ныне Анграпе). Останки снова ldquo;переехалиrdquo; — теперь на кладбище, которое сегодня называется в Черняховске ldquo;старым немецкимrdquo; и располагается на улице 22 Января…
Впрочем, тело Анхен, ldquo;трижды вдовыrdquo; священника, давно уже не имело ничего общего с тем образом, который ldquo;гулял по светуrdquo;, благодаря песне на стихи Симона Даха.
Мистика, да и только! Самое популярное произведение Даха при его жизни славы ему не прибавило: песня так быстро прижилась в народе, что как бы утратила авторство. И только в 1779 году, когда немецкий философ и писатель Гердер издал известную книгу ldquo;Песни народовrdquo; — куда вошла и ldquo;Анхен из Тарауrdquo; — справедливость восторжествовала, ldquo;народныйrdquo; шлягер обрёл творца.
Правда, теперь Симон Дах из ldquo;звезды бароккоrdquo; превратился в создателя… одной песни. Кроме того, некто Франц Хирш (писатель, родившийся в Восточной Пруссии) в 1882 году написал роман в стихах ldquo;Анхен из Тарауrdquo;, где прозрачно намекнул: дескать, Симон Дах сам влюбился на свадьбе в невесту, именно поэтому песня его получилась такой живой и трогательной…
Трудно сказать, было ли так на самом деле. Некоторые исследователи полагают, что Анхен из Тарау вовсе не обладала неземной красотой, не могущей никого оставить равнодушным. В юности она была хороша как многие немочки. А два последующих брака зрелой фрау объясняются, дескать, просто: священник, получавший приход умершего ldquo;коллегиrdquo;, обязан был ldquo;унаследоватьrdquo; и семью покойного, которой иначе было бы просто не выжить…
Спиной к фюреру
С другой стороны, вряд ли существовал закон, способный ОБЯЗАТЬ молодого человека (а каждый последующий муж Анхен из Тарау был намного моложе предыдущего) жениться на женщине, годившейся ему в старшие сёстры (а то и… в матери). Если только это не ЗАКОН ЛЮБВИ…
В 1908 году в Мемеле (Клайпеде), на Театральной площади, был установлен памятник Анхен из Тарау и Симону Даху, работы известного скульптора Альфреда Кюнта. После прихода к власти Гитлера скульптура исчезла: фюреру не понравилось, что Анхен — единственная! — стояла к нему спиной, когда он держал зажигательную речь с балкона театра.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — с неё! По слухам, Герда Шивек жива и поныне (по крайней мере, в прошлом году, когда отмечалось столетие памятника, от неё пришла открытка). Что ж, если Анхен из Тарау — ldquo;душа Восточной Пруссииrdquo;, стоит ли удивляться ldquo;бессмертиюrdquo;?..
Груда костей
В 1925 году в Тарау было 97 жилых домов, 188 хозяйственных построек, кирпичный завод и 875 жителей. Из Кёнигсберга сюда можно было добраться по ldquo;кляйнбануrdquo; — узкоколейной железной дороге (правда, из- за нерентабельности просуществовавшей недолго).
Главной достопримечательностью населённого пункта являлась готическая кирха, построенная в XV веке из красного кирпича на фундаменте из валунов. Её каменный сводчатый потолок был для середины XV века последним словом техники на европейском континенте.
Во время Второй мировой войны Тарау почти не пострадал. Досталось только кирхе, но и то не так чтобы очень. После войны её частично разобрали на кирпич, а в остатках устроили склад удобрений.
Почему- то советские переселенцы полагали, что в кирхе зарыты сокровища. Когда очередные кладоискатели возились в притворе кирхи, рухнула кирпичная кладка — и в глубокой нише обнаружилась груда человеческих костей, пожелтевших от времени. Кого и за что замуровали в святом месте — неизвестно (частенько в эпоху Средневековья так поступали с разбойниками с большой дороги).
Кости потом долго валялись в грязи, а череп кто- то из местных жителей водрузил на обезглавленную статую св. Екатерины, стоящую на коньке церковной крыши. Припозднившихся путников зрелище впечатляло…
Янтарная комната
В 80- х годах Тарау- Владимирово оказалось в центре сенсации. Был очередной пик поисков янтарной комнаты. В редакцию рижской газеты ldquo;Советская молодёжь — СМrdquo; пришёл некто Раймонд. Он поведал, что четырнадцать лет назад проходил срочную службу на территории Калининградской области и познакомился с немцем, которому удалось избежать депортации. И будто бы этот немец, проникшись к Раймонду особенным доверием, рассказал, что осенью 1944- го видел, как глухой ночью к кирхе в Тарау подъехали грузовик и легковая машина. Из грузовика что- то перетаскивали в кирху. Потом раздались выстрелы, грузовик загорелся, легковушка рванула прочь на бешеной скорости…
Немец обнаружил во дворе кирхи обугленные трупы солдат — и два больших куска янтаря с инвентарными музейными номерами.
… Была снаряжена экспедиция. Кирху изрядно разворотили. Янтарную комнату, естественно, не нашли. Правда, метрах в 200- х от кирхи ldquo;рижские товарищиrdquo; откопали несколько золотых изделий, что только подогрело интерес местных кладоискателей.
В 1994 году склад удобрений ldquo;съехалrdquo;; остатки кирхи были переданы на баланс НПЦ по охране памятников. Кирху начали восстанавливать…
Смерть лётчиков
Источник: Литература Западной Европы 17 века — ldquo;идти с песней по жизниrdquo;. Только не всегда эти песни весёлые… Старшее поколение помнит, как Эдита Пьеха в 70- х исполняла балладу про лётчиков, которые предпочли погибнуть, но не допустить, чтобы потерявший управление самолёт рухнул на город:
ldquo;Дотянем до леса, — решили друзья, —
Подальше от города смерть унесём,
Пускай мы погибнем,
Пускай мы погибнем,
Пускай мы погибнем,
Но город спасёмrdquo;.
Сюжет повторился в жизни: в 1988 году летчики Коржов и Рымарь сумели вывести падающий истребитель МИГ- 23 за черту посёлка Владимирово. Они погибли — но никто из жителей посёлка не пострадал.
Источник: Литература Западной Европы 17 века — посёлка называют его Тарава. Такое прусско- немецко- русское название получается. Привычное здешнему уху (так же — официально — называется и поселковое озеро).
Источник: Литература Западной Европы 17 века — ldquo;прогулкиrdquo; — продолжаются. Кстати, если кто- то готов выступить в роли ldquo;попутчикаrdquo; — мы не против. Мало ли какие ldquo;маршрутыrdquo; могут подсказать нам люди, влюблённые в свой край… и реальный, и призрачный.
Д. Якшина